Дед

Махорку в скрутке затянув,
Откинулся на спинку стула,
Переведя немного дух,
Обратил свой взор угрюмо.
Черты лица и не скрывают
Десятков десять на роду,
Костыль в сторонке у кровати
С лентой Георгия в боку.

Шкаф приоткрытый, подле стула,
Хранит былую славу дней,
Мундир с медалями утюжит
Рукой мозолистой теперь.
Взгляд усталый и застывший
Над фотографией одной,
Полустакан, чекушка водки,
Пустая «Герцеговина Флор».

Не любил застолий пышных
С тех времен и с той войны,
Жена с сынишкою бомбежкой
В руинах разом полегли.
И был солдат, канун Победы,
В огне, пылающем в домах,
Средь груд бетона и железа
С чужой малюткой на руках.

Героям павшим и живым
Стоит поодаль от рейхстага,
В память из бронзы исполин -
Увековеченная слава.
Не помнят многих имена
И Киев, Прага и Варшава,
Но в Трептов-парк ведет она -
Дорога жизненного права.

Взгляд усталый оторвался
Огоньком из-под очков,
И по приличию поднялся,
Залив водкой круглый стол.
Как всегда, с улыбкой бодрой,
Не присущей для старика,
Произнес с хрипцою в горле:
«Здравствуй, правнучка моя!»

Картика из инета.