зори калымы

ГВАСАЛИЯ
            
Курган – Тюбе, Таджикистан,
30-годы,, городская больница,
Дом для медперсонала.

Яичницу жарил на сале,
Имея на жительство вид,
Дантист, старикашка, Гвасали,
Заботами весь перевит.
Имел он жену молодую,
Она родила ему дочь…
Пророча судьбину иную,
«Каретка» приехала в ночь.
Забрали, забрили, заткнули,
Все в форме, в значках палачи….
Мочалка и мыло в бауле,
Малютка кричала в ночи…
Тверже шаг,
Не дремлет враг…
Яичницу жарил на сале,
Мурлыкал поблизости кот…
Врагом оказался Гвасали:
«Шифровки , воззвания, код?
Наверное спрятал, собака,
В коронки засунул, подлец?
У нас все расскажешь, однако,
Ты правду допытывать спец» -
Ткнул пальцем чекистик в верзилу,
«Потянем»- услышал в ответ.
Луна над округой грустила,
И кот, доедавший омлет..

2.ЗОРИ КОЛЫМЫ
Лишились чести и ума,
А может быть скорей от страха
(Лишиться власти, встать из праха?)
ПРОСТИ НАС, ГРЕШНЫХ,КОЛЫМА.
Из слез и горя зти слитки,
Как будто шли и на прогресс

И мертвецов досрочных свитки
Впаял в плотину Днепрогэс
Каскады грозные воды
Вращали мощные турбины
Из человеческой руды
Благословенные картины…
…Ломались кирки и лома,
Но человеки грызли руды
И ледяная Колыма
Пустых пород громадных груда.
Но где-то желтый есть металл,
Лежит нетронутым оброком….
Весна в снегах кроит протал,
Хоть и на миг – короче сроки.
Как жажда, мучила мечта –
Свобода – редкая святыня.
Заиндевевшие уста,
 Не огласившие пустыню,
С другими бедами в ряду.
Глухое клацанье затвора,
«Ищите желтую руду,
Она индустрии опора.
А не найдете будет крышка» -
Пугал откормленный конвой, -
«Оно, конечно, золотишко,
Да и карман поближе свой.»

3.ЛАДОШ В ПИСЬМЕ
От людей остаются картинки,
И на кладбищах черепа.
С неба сыпалась слепо крупа,
Под ногами хрустели льдинки.
И были мы все уязвимы,
Кайлом добывали права.
Вонзались колымские зимы,
Как гогти свирепого льва.
Бессрочно мы золото мыли,
К кончине вела нас тропа.
Мечтали о бане, о мыле,
Как золото, хлеб и крупа.
«Вот если б горячего пара,
Да веничком спину хлестать…»
«Эй, скидывай умерших с нары…
Шевелится?» в бога… и в мать..
…
Морозы и серые тучи
Объяли, как смерть, Колыму.
А совестью кто-то замучен?
И спится спокойно ему?
               ***
А в кабинете Берия
Закон и слеп и глух,
Тут принцип НЕДОЕРИЕ,
Дави врагов, как мух.
И сбив с меча окалину,
Из крови, вдовьих слез,
Он полз с докладом к Сталину,
Доклад – сплошной курьез…
И шли составы четкие
В Сибирь, на Колыму.
А вождь, играя четками,
Не верил никому.:
Ни богу, ни властителю,
Ни черту самому.
Он был предельно мнителен:
«Всех ,всех на Колыму».
Играя фактом, датами,
Жизнь мерил так и сяк.
Он Маркса бородатого
Отправил бы в ГУЛАГ
          ***
Поэт масштаба космоса,
Идейный поводырь,
Сквозь дрему зла и косности
Воспламенял Сибирь.
Узрят его потомки?
Сметет все ураган?
Собрав души обломки,
Судьбу решил наган…
             ***
Средь ледяной уремы
Найди надежный путь…
Валили лес на бревна,
Ползла на минус ртуть.
И скуден был приварок,
И письма долго шли.
И сколько в них помарок
И асе ж с «большой земли».
Где тот «омлет» на сале?
Где тот ворчливый кот?
Теплилась жизнь в Гвасали
Уже не первый год.
Как огонек в печурке,
Идет от строк тепло.
«Ладошка» от дочурки,
«Взялась за ремесло:
Шью куклы для базара,
Меняю их на рис,,,»
Погас свечи огарок,
Затих мышиный писк.
О.эти письма – чудо
В глухой.морозной мгле.
И мучила простуда.
Гас уголек в золе.
Над лесом плыли зори,
Зажегши край небес.
А лес , как люди в хоре.
Идем и валим лес.
Визжат истошно пилы
Чуть глуши топоры…
«А слово это «милый…»
«Ах, Мцхето,шум Куры…»
«Жена, дочурка, ждите», -
Писал грузин в ответ…
Невольник общежитий…
А кот сожрал омлет.
Он вспомнил, как на сале…
«А где оно теперь?»
Дантист, старик. Гвасали…
«Жена не стукнет в дверь…»
                ***
«Враги народа» - чушь собачья.
Сатрап проветривал пенсне.
Он подарил сегодня дачу
Своей любовнице Нинэ.
Других любовниц слыша писки,
Он хмурил брови. «Ну, добро…»
«Очередных» читая списки,
Бесстрастно чиркнуло перо:
«Приговорен». Немая точка.
Тюремных камер мерзлота.
Жена в истерике и дочка…
Печальный холмик, не плита.
Да крест из палочек еловых,
На них вчера сидел глухарь.
Угаснут запахи столовых,
Качнет вьюга ночной фонарь.
Бдит стража в белых полушубках,
И под рукой всегда приклад.
И пули, всаженные в шутку,
И вышки лагерных оград…
Такое было…Солнце, море,
Прибой ии свежая волна.
И сотни раз набег повторит…
Была страна. Была больна.
Ограда крашена эмалью,
Давно завядшие цветы.
«Здесь спит отец, дантист Гвасали.»
И цвет зари, как цвет плиты.
14, 6. 2011