ОН и ОНА

Toutes les histoires, commencent pareil
Rien de nouveau sous la lune
Pour qu'une etoile s'eteigne
Il faut qu'une autre s'allume...
On s'aimera toujours, on s’aimera si fort
Et puis, doucement, sans le vouloir
On passe du coeur, a la memoire*

 
«У всех историй одинаково начало,
Ничто уже не ново под луной;
И чтоб звезда путь мирно завершала,
Путь начат должен быть другой звездой».

«У всех историй одинаково начало,
Ничто уже не ново под луной…»
Но именно она ночь освещала,
Мир тишины наполнив красотой.
Она Его тогда ещё не знала,
И вовсе не искала встречи с Ним;
В ту ночь Она стихи Его читала –
Всё то, что Он писал давно – другим.
И восхищенью не было предела:
Какая стройность мыслей, рифм и слов!
Душа смеялась, плакала, летела,
Освобождаясь от земных оков.
И той же ночью полнолунно-светлой
Её экспромт Он в первый раз читал…
И, не заставив долго ждать ответа,
Другое имя нежное Ей дал.
Она была Его немного старше,
Но впрочем, Он был зрел не по годам;
Сближая, разводила их всё дальше
Судьба – по разным странам, городам.
Она издалека Ему писала,
Успев Его улыбку полюбить,
И каждый вечер что-то присылала,
Чтоб Он не мог успеть Её забыть.
Она, как Он, любила звуки песен,
А Он так восхитительно их пел,
Когда грустил или когда был весел,
И просто каждый раз, когда хотел.
Ещё Она стихи читать любила
И даже сочиняла их сама –
Ему Она немало посвятила
Тех строчек, что шептала Ей луна.
Сначала Он в ответ писал: «Красиво…»,
А иногда – немного поправлял,
И каждый раз Ей говоря «Спасибо»,
Быть может, Он о строках размышлял.
Что было в них? – расчетливость кокетства?
Наивные признанья? Стройность слов?
Игра фантазий? Беззаботность детства?
Влюблённость? Или, может быть, Любовь?
Потом, без лишних слов, свои улыбки
В ответ Её стихам Он присылал;
Она, под звуки вальса нежной скрипки,
Мечтала, чтобы с Ней Он танцевал,
И наяву уже хотела встретить
Того, чей образ стал так близок Ей…
Он и Она хранили два билета
И ждали этой встречи много дней.
Потом Она ещё Ему писала,
Он чувствовал интригу этих строк –
Но истину сама Она не знала,
А Он, не веря, догадаться мог.
Она в стихах о чувствах говорила
И знала, что в Неё Он не влюблён;
Она Его тогда уже любила,
А Он был рад и многим удивлён.
Но время шло, уменьшив расстоянье;
Давно уже известен день и час,
Когда случится первое свиданье –
Всё было решено на этот раз.
Они так долго ждали этой встречи,
И наконец момент тот наступил:
Сиял луной и звёздами тот вечер,
Прозрачно-чист морозный воздух был,
И зал концертный наполняли песни,
Их души пели с ними в унисон,
Тогда Они впервые были вместе
И точно знали: это был не сон.
Но краток миг счастливого свиданья:
Их ждали повседневные дела.
Всё обошлось без долгого прощанья,
И слёз Она в разлуке не лила.
Он Ей писал по-прежнему любезно,
Не обещая ничего в ответ,
А Ей казалось это всё прелестным,
Ей нравился Его улыбок свет.
За те полгода, что прошли, то ближе,
То дальше расходились Их пути;
Всё началось и кончилось Парижем…
А может быть, всё только впереди.
«У всех историй одинаково начало,
Ничто уже не ново под луной…»
Но слишком нежно сердце здесь звучало,
Чтоб не тревожить памяти покой.
 

-1-

 
Сентябрь был по-летнему прохладен,
Легко кружились листья за окном,
Светилось небо в радужном закате,
И звуки дня сменялись тихим сном.
Луна взошла на небо незаметно,
И звёзды загорались по одной,
Мрак ночи озаряя нежным светом,
Меняя каждый час рисунок свой.
Ей замысел Судьбы был не известен,
Когда в ту ночь Она была в Сети,
Но круг знакомых и друзей так тесен:
Случилось Ей стихи Его найти.
И уступив внезапному порыву,
Она Его открыла для себя –
Как прежде иногда Она шутила,
В те дни перевернулась вдруг Земля.
Она читала; в упоеньи строчек
Пред Нею новый образ возникал –
Она Его узнала этой ночью,
И только Он пока Её не знал.
Читала всё, что было Ей доступно,
В себя пуская строчек сладкий яд –
Всё было Ей знакомо, пусть и смутно,
И дальше в строки углублялся взгляд.
В необычайном, светлом опьяненьи
Она писала пару строк в ответ,
Чтобы выразить Ему то восхищенье,
В которое Он всем Её поверг.
Она тогда ещё Его не знала,
Так было неожиданно писать,
Но в упоении душа пылала,
Ему в ответ желая что-то дать.
И Он ответил Ей – так переписка
Для Них тогда нежданно началась,
И мысли Их летали очень близко,
А ночь к рассвету всё быстрей неслась.
И вновь Она стихи Его читала,
Остановиться не имея сил,
И Ей уже тогда казалось мало
Того, что Он когда-то сочинил.
Он Ей сказал, что есть другие строки,
Что выложил не всё, что Он писал,
И что-то, может, взгляд не примет строгий,
Но Ей к стихам дорогу указал.
Всё больше каждой строчкой восхищаясь
За красоту описанных Им чувств,
Она душою с Ним соединялась,
В слезах Её горел восторг и грусть:
Не все могли так чувствовать, конечно,
И менее всего – так выражать
Печаль и радость, боль и сердца нежность –
Всё то, что может силы дать дышать.
Стихи Его Её не отпускали,
И так созвучны были Ей они,
Что раны, открываясь, заживали,
И будто бы Она жила те дни.
Она Ему писала в упоеньи,
В изнеможении от искренних стихов,
В каком-то неизведанном волненьи,
Её влекущем выше облаков.
Он был смущён и рад Её посланьям,
С улыбкой на вопросы отвечал
И признавался сам, что испытанья
Он на пути своём не раз уже встречал,
Что всё, что Он описывал в тех строках,
Его душе не так легко далось:
Путь полон испытаний и уроков,
И из души рыдание рвалось;
Что было всё: и самоистязанье,
Попытки бегства от гнетущих чувств,
И поиски, быть может, оправданья,
И сердце разъедающая грусть.
Он мог не говорить об этом, впрочем:
В Его стихах Она прочла о том –
Всё это было видно между строчек
И обжигало душу Ей огнём.
В ту ночь, казалось, души Их парили
В бескрайней полнолунной высоте,
Они тогда о многом говорили:
О жизни, о стихах, о красоте…
И именно тогда Он дал Ей имя,
Ласкающее сердце Ей и слух…
Три звонких звука будто очертили
Вокруг их душ нерасторжимый круг.
Она сказала: «Имя, как росинка,
Весенним утром солнца свет поймав,
Вдруг падает…» – И Он ответил: «Льдинка,
Такая хрупкая, что тает на глазах».
Ей бесконечно нравилось сравненье,
Всю сущность отразившее Её,
Но Он не мог Ей дать определенья –
Не знал, как имя описать своё.
Они не ожидали продолженья,
Не думали о том, что впереди,
Но было, значит, в том Судьбы веленье,
Чтоб снова ночью встретились Они.
 

-2-

 
И снова ночь, луна сияет ярко,
И в тишину вновь город погружён…
По строкам взгляд Её скользит украдкой,
Хотя к стихам Ей доступ разрешён.
Все прежние переживанья, мысли,
Все чувства, слишком смутные ещё,
Все образы вернулись снова к жизни,
И колдовство по венам вновь течёт.
Нет, слишком мало Ей знакомых строчек:
Их чары не развеялись над Ней,
Но, сделав опьяняющий глоточек,
Она лишь жажду чувствует острей.
Когда-то прежде стало Ей известно,
Что Он не только пишет, но поёт:
Ей захотелось слышать эти песни…
Она ещё не знала, что Их ждёт.
Знакомые слова, хоть и на русском;
Мелодий, Ей известных наизусть,
Струились звуки, говоря о чувствах,
В них слышались величие и грусть.
Но это всё – творение поэтов
И музыкантов – звуки и слова,
Но дух Её другое слышал в этом –
Как песня та исполнена была!
Тот голос, что в стихах Его был слышен,
Хотя там говорила лишь душа,
Здесь был уже заметнее и ближе,
Она ему внимала чуть дыша.
Всего три песни – Ей уже знакомы
Их звуки и мелодии, слова,
Но слушала ещё не раз их снова,
Остановить их будто не могла.
 

-3-

 
Она слегка, быть может, простудилась
Когда-то накануне; в эту ночь
Вокруг Неё всё снова изменилось,
И улетать Ей нужно было прочь.
В тот день Она готовилась к отъезду,
Легко сжимала сердце Ей печаль,
И смутно представлялось это место,
Куда лететь Ей предстояло вдаль.
Кто мог сказать, что всё так обернётся
И что Она туда не долетит,
Домой через два дня уже вернётся,
И свой Париж любимый посетит?
Никто не знал в ту ночь перед отъездом,
Как жизнь Её сложиться бы могла,
Когда б Она не слушала те песни
И не была б тогда уже больна.
«Больна, совсем больна» – звучало в песне,
Которую Ей пела Далида…
И лишь не признавая той болезни,
Во всём согласна с ней Она была.
Но было поздно; скрыться не успела
Она от звуков голоса Его…
И рано утром прочь Она летела,
Хоть Ей вернуться было суждено.
Не долетев, по счастью, до Гвинеи,
Она в Париже провела два дня.
И в эти дни как будто лишь сильнее
Стучало сердце, к песням вновь маня.
Она уже теперь не представляла,
Как можно жить без музыки и слов,
Её душа в восторге замирала
От Им самим озвученных стихов.
Та песня – о любви, о прошлом счастье,
О неожиданно загубленной мечте,
О боли, душу режущей на части,
О сердца неизбывной пустоте…
Как пел её! – как голос был подвижен,
Как в душу к Ней он тайно проникал!..
И не ушами Он, а сердцем был услышан,
Хотя такой награды не искал.
Она Его почти боготворила
За то, как он таланты проявлял,
Как пламенно в Нём сердце говорило,
За то, что Он душе петь позволял.
Ей искренне хотелось поделиться
С другими, кто готов был воспринять
Всё это, – и ещё раз насладиться,
И мысленно душой Его обнять.
«Мой Ангел музыки» – так называла
Она Его, вкушая звуки вновь,
И сердце в упоеньи трепетало –
То восхищенье было иль любовь?
Обратно направляясь, в самолёте
Она спала и думала о Нём;
Стихи к Нему пришли Ей в том полёте –
Их прочитать Он смог бы только днём.
Луна в иллюминатор Ей светила
Необычайно ярко в этот час,
За строчкой строчка в мысли приходила –
Ему писала вновь, не в первый раз.
Уже тогда Она Ему сказала,
Как удивительно созвучны Их сердца…
И ничего Она не ожидала –
Неведом был Им замысел Творца.
 

-4-

 
Она вернулась и писала ночью
Ему, как будто не желая ждать…
В блокноте мелким почерком листочек
Исписан был. Он мог о том не знать,
Но не могла Она не поделиться
Своими мыслями, летящими к Нему,
Через пространство звёзд, через границы –
Она сама не знала, почему.
Он улыбнулся, но Ему казался
Немного незаконченным тот стих,
Но Он был рад, хотя и удивлялся,
Как глубоко к Ней в душу Он проник.
Она смеялась: «Нужно ль продолженье
Всем этим строкам? – это лишь стихи,
И в них – моё тобою восхищенье».
– Но мы с тобою слишком далеки,
И для меня всё это необычно,
Не так уж часто я такое получал…
– Не может быть, что это непривычно,
Что прежде никого не вдохновлял…
– Ты первая, кто мне такое пишет,
И я не знаю даже, что сказать…
– Не надо слов: стихами сердце дышит,
Тебя прошу я просто их принять.
– Но как могу? Не так всё это просто,
Не только восхищение в них есть…
Я чувствую (хоть это под вопросом)
К своей персоне лёгкий интерес.
– Всё может быть… откуда безразличье
Могло б теперь явиться у меня?
– Но согласись, всё это необычно…
Я ничего не сделал для тебя.
– Как «ничего»? а все стихи и песни,
В которых ты всю душу изложил?
– Твоё внимание мне очень лестно,
Но ведь не этой цели я служил.
– Я знаю, и тебе я говорила:
Ты – необыкновенный человек;
Тебе дана в дар редкостная сила,
В душе твоей горит таланта свет;
Ты принял этот дар, не возгордился,
Не испугался трудностей пути
И строками с другими поделился;
Я верю: ты сумеешь путь пройти.
– Ты знаешь ли, не говорил мне прежде
Никто подобных слов, благодарю.
Я обещаю оправдать надежды,
Твои слова я в сердце сохраню.
Так ночь прошла, за ней ещё другая,
По-прежнему светила Им луна,
И вновь Она, с улыбкой засыпая,
В фантазиях гуляла не одна.
Ей сны о Нём пока ещё не снились,
Но строки новые рождались днём;
Они как будто сами сочинились,
И сердце загоралось их огнём.
Он улыбался, строки те читая,
Смеялся: «Можно сборник издавать»;
Она Ему улыбкой отвечала,
Так далеко не смея загадать.
 

-5-

 
Но строки приходили неотступно,
Она сама была удивлена:
В Её душе рождалось чувство смутно,
Но имя бы ему дать не смогла.
Он чувствовал всё это даже лучше,
Чем, может быть, того бы сам хотел.
Но Он не торопился Ей озвучить
Всё то, во что поверить Он не смел.
Он знал уже, как может быть опасно
Иллюзию влюблённости создать
В сплетенье слов и ритмов, и напрасно
В игру такую лучше не вступать.
Она писала так неравнодушно,
Что Он уже не знал, что отвечать…
 «Быть может, настроение воздушно,
И просто не могу я промолчать».
Они в ту ночь смеялись: «С самолёта,
Наверное, ещё не отошла». –
«Ах, неужели? Слишком долго, что-то…»
И эта ночь бесследно не прошла.
Они ещё о чём-то говорили,
Улыбки сердца ускоряли стук,
И именно тогда Они решили:
«Приятный это и порочный круг».
Им было удивительно приятно
Друг другу эту радость приносить,
И многое Им было непонятно,
Но время не хотели торопить.
Он так и говорил: «Ну что ж, посмотрим,
К чему нас это может привести». –
«Увидим, если так Судьбе угодно;
Как знать, что суждено нам на пути».
 

-6-

 
В ту ночь она о многом размышляла
И думала: «А может быть, Он прав?»
В душе сомненьям место оставляла,
Но улыбалась, счастье испытав.
Он Ей писал: «В твоих стихах интрига,
Как будто бы влюблённость в образ мой…»
Но в упоеньи радостного мига
Всё может стать опасною игрой.
Подумав так, Она тогда решила:
«Не буду больше строки отправлять,
Пусть даже я сама бы загрустила,
Я не хочу покой его смущать».
Смешно! – в Её ли это было власти?
Она ли сочиняла строки те?..
А сердце разрывалось уж на части
В осенней, полной мыслей темноте.
Решив как будто избежать соблазнов
И чувства в сердце сразу заглушить,
Она всё описала – кратко, ясно –
И поняла, что так не сможет жить.
В ответ другие строки сочинились –
В них было удивление Судьбой,
Всем тем, что в эти дни с Ней приключилось,
Смиренье перед участью такой.
Но вовсе не была Она покорной
И не желала счастье упускать,
Пусть многое казалось иллюзорным,
Но не хотело сердце замолчать.
И наконец, смирившись с неизбежным,
Её душа писала новый стих:
Он был смиренно-восхищенно-нежным,
И не скрывала чувств Она своих.
Прошёл лишь день – Она Ему призналась:
«Четыре новых ночью мне пришли».
Всё это удивительным казалось,
И Он заинтригован был...
 Прошли
Тогда уже все первые восторги,
И отстранённость первых их бесед:
Она найти пыталась отговорки,
Не зная, отправлять стихи, иль нет.
– Они немного противоречивы…
– Противоречат сами же себе?
– Да, и сейчас на суд твой справедливый
Я отправляю строки все тебе.
Из четырёх лишь три Ему прислала,
Он прочитал их сразу в тот же час…
– И это всё ко мне ты написала?
– Жуть, да? (В тот миг в душе Она тряслась).
«Попробую спросить тогда, – сказал Он:
Всё правда? Или творческая ложь?»
– Не ложь, иначе отправлять не стала б,
Но ты себя напрасно не тревожь:
Всё это не должно тебя печалить,
Расстраивать, быть может, огорчать…
Я так пишу, так чувствую – заставить
Ничто не может душу замолчать.
И я тебе пишу не в ожиданьи
Чего-нибудь подобного в ответ,
А эти стихотворные созданья
Приходят сами, как небесный свет.
Я не ждала и вовсе не стремилась
Так изменять действительность свою,
Но рада я, что всё так получилось,
И я тебя за всё благодарю.
– Влюбиться в некий образ правда просто…
За что же ты меня благодаришь?
– За всё, что есть: за сказочные грёзы,
За то, что ты в душе моей царишь.
Тебе же это всё не неприятно?
– Ах, нет, конечно! Было б отчего?.. –
Ты не страдаешь, не кричишь внезапно,
Не режешь рук и прочего всего…
– Не стала б я… Так что ж, всё хорошо?
– Но я-то что могу теперь поделать?
Всё хорошо, раз так произошло…
– Зачем тебе, скажи мне, что-то делать?
– Нет, смысл не в том, что что-то делать нужно,
А в том, что ничего я не смогу,
Пусть даже захочу…
– Но почему же?
Интригу слов твоих никак я не пойму.
– Но как тебя просить мне не влюбляться? –
Ведь это провоцирует сильней…
Но без ответа Он в ту ночь остался,
Хотя вины и не было за Ней.
Не раз Она посланья сочиняла,
Шутливые, серьёзные, но их
К Нему как будто Сила не пускала…
Никто из Них к такому не привык. –
Такое в первый раз у Них случилось,
Но был ли в том Судьбы какой-то знак?
Всё очень просто, впрочем, объяснилось,
И ни при чём был Провиденья мрак:
Они в ту ночь так много написали
Друг другу сообщений, что в Сети
Её ответ Ему не отправляли…
Пришлось Им, не прощаясь, спать уйти.
 

-7-

 
Молчания часы ночь покрывала,
К рассвету мчалось время всё быстрей,
И в эту ночь Она вдруг осознала,
Как без Него уже печально Ей.
И, думая о Нём, писала снова:
Её душа лила потоки слёз,
И не просила ничего иного –
Лишь возвращения вчерашних грёз.
Так день прошёл, и вечером, как прежде,
Они смогли друг другу написать,
В душе Её воскресли все надежды,
Она делилась ими с Ним опять.
Он улыбался, думая: «Как просто
Влюбиться в образ, созданный мечтой!»
И взгляд Его стремился снова к звёздам,
Сиявшим бесконечной красотой.
Пытался объяснить Он, что фантазий
Быть может слишком призрачным мираж,
Но был очаровательно-прекрасен
В тот миг Ей открывавшийся пейзаж,
И при желании тот «вымышленный образ»
Мог стать вполне реальным наяву…
– Ты собралась приехать в нашу область?
Позволь хоть подготовиться к тому.
– Ах, подожди, так рано не пугайся:
Я думала, как встретиться с тобой.
– И как успехи?
– О, не обольщайся,
Пока смущать не буду твой покой.

– Но если даже ты сюда приедешь,
Подумай, сколько сложностей ещё:
Оформить визу, если ты поедешь
На поезде, и…
– Это всё не в счёт,
Ведь я тогда тебя уже увижу.
– Но что ещё ты будешь делать там?
– Я песни наконец твои услышу,
Ведь согласишься их исполнить сам?
– Посмотрим, но всё это слишком страшно:
Ответственности этой тяжек груз,
А впечатленье первое так важно…
– Что ж, подождём, ведь я не тороплюсь.
Потом они о танцах говорили
В тот вечер, и хотелось Ей узнать,
Когда в Ней все фантазии ожили,
Умеет ли Он вальсы танцевать.
И как всегда, в ответе Он был скромен,
Но был в числе талантов этот дар:
Он с детства занимался, вальсов кроме,
Он полную программу изучал.
Она в ответ почти не удивилась,
Обрадовалась только, и опять
В фантазий вихре счастливо кружилась,
И Он спросил: «Когда обратно ждать?»
«Я прилечу, – Она Ему сказала, –
Лишь пожелаешь ты меня позвать».
– Вернись к утру, как ты пообещала,
А ночью этой можешь ты летать.
 
-8-

 
Днём без Него Она уже скучала,
И встречи с нетерпением ждала,
И в ожиданьи снова сочиняла
О том, чем в этот день Она жила.
Едва стихи успела те закончить,
Как, к радости Её, вернулся Он…
И снова вечер приближался к ночи,
Их разговорами наполнился «салон».
О чем же говорили? – об искусстве,
О многогранном творчестве Его,
О красоте, о цвете и о вкусе,
О фотографии же – более всего.
Он этим жил – немногим меньше года,
Уже высокой степени достиг:
Ночной пейзаж, осенняя природа,
В портретах – настроенья краткий миг.
И восхищенью не было предела:
Ещё один талант открыла в Нём –
Его работы изучить успела
Она немного раньше тем же днём.
Он отражал не вид, а настроенье –
Движений, цвета мысленный полёт;
Нередко возникало впечатленье:
Сейчас изображенье оживёт!
Гармония контраста, полутени,
То яркость цвета, то спокойный свет,
Различные эмоции модели
Лёгко передавал Его портрет.
Он на вопрос о предпочтеньи жанра
Ответил: «Я люблю снимать людей»,
Рассказывал о свойствах диафрагмы
И обо всём, что знать хотелось Ей.
 

-9-

 
Всё новые Ей строки приходили –
Она их присылала все Ему…
И каждый вечер тему находили
Они вдвоём по вкусу своему:
О том, как сочинять стихи не стоит,
Кто из поэтов нравится Ему –
«Есенин, может быть… Ответ устроит?
Не спрашивай меня лишь, почему».
– Не буду. Ты теперь мне не позволишь
О чём-нибудь уж спрашивать тебя?
– Отвечу я на всё, что ты изволишь
Узнать – не говорил пока «нельзя».
– Как мило! Не боишься? – я о многом
Тебя ещё расспрашивать хочу.
– Такой уж я бесстрашный. Что ж, попробуй…
– Хочу твою знать главную мечту…
«Любить и быть любимым, – Он ответил. –
Однажды уж исполнилась она,
Пусть счастья миг был так недолговечен…
Теперь жизнь монотонна и скучна.
Тоскливо иногда и одиноко,
Но сам не знаю, что мне изменить,
Чтоб выйти на цветущую дорогу,
Чтоб снова стало радостнее жить».
И чем Ему помочь Она не знала;
Свои стихи отправила в ответ,
И в тишине ночной тогда мечтала
О том, что быть могло, а может, нет.
И в мыслях Его имя повторяя,
Играя будто с буквами его,
Увидела Она, что отражает
В ответ посеребрённое стекло:
«Любовь» – Она читала на латыни,
Сама дивясь открытью своему;
Не замечал Он этого доныне,
Но мысль та понравилась Ему,
И это слово было так созвучно
Сценическому имени Его,
И Ей оно казалось самым лучшим,
И было красноречия полно.

 

-10-

 
Дни проходили, полные событий,
Бесед, уже привычных, по душам…
И вдруг спросил Он – это не забыть Ей:
«Пойдёшь ли ты зимой на ‘Notre Dame’?»
Она тогда об этом лишь узнала
И пропустить такое не могла,
Хотя ещё билеты не искала;
В ответ своё согласие дала.
А Он об этом знал уже и раньше,
И с давних пор об этом Он мечтал,
Но от столиц Он находился дальше,
И вряд ли бы билеты сам достал.
Не говорил Он Ей об этом прежде,
Но в этот раз впервые написал…
И загорелся взгляд Её надеждой:
«Как, неужели? Он приедет, сам!»
Она пообещала постараться
И два билета вскоре раздобыть,
С трудом уже сама могла дождаться,
Когда сумеет то осуществить.
Но в кассах городских лишь узнавала,
Что нет у них билетов на концерт;
Потом по Интернету заказала,
И вскоре получила уж конверт.
Там – два билета, и два места рядом,
Указан был и месяц, и число…
Она на них смотрела долгим взглядом,
Едва ли веря, как Ей повезло.
Ему Она на радостях писала:
«У нас билеты есть, на третий ряд!»
«Так быстро? Неожиданно, – сказал Он,
Но я, конечно, очень-очень рад.
Осталось лишь с жильём и самолётом
Вопрос решить. Приеду – расплачусь.
Быть может, – заявил Он мимоходом, –
Я поездом поеду и вернусь».
Попутно изучал Он расписанье,
Решал другие важные дела –
Она уже мечтала о свиданье,
И думала, как день бы провела,
Когда б Он смог на день ещё остаться…
И радостно и страшно, может быть,
Ей было в мыслях тех Ему признаться
И задержаться на день предложить.
Но Он ответил: «Будет целый вечер
У нас перед концертом в выходной,
Мой поезд в два часа придёт». – «Конечно.
Не поделюсь фантазией с тобой…»
Он занят был, но знать хотел, наверно,
Какие мысли были у Неё…
И счастлива Она была безмерно
Вновь сердце открывать Ему своё.
И объяснить Ей снова Он пытался,
Как, почему всё так произошло,
Что некий образ у Неё создался…
Но просто Ей с Ним было хорошо.
 

-11-

 
Он и Она о многом говорили,
Случилось Ей и ревность испытать…
Они, конечно, это обсудили,
Но не всегда Он мог Её понять.
Она сама не знала, как случилось,
Что восхищенье перешло в любовь,
Что с каждым днём сильнее сердце билось;
Ему Она писала вновь и вновь:
«Простишь ли ты мне это вдохновенье,
Потоки новые невыдуманных слов,
И вечное души моей стремленье
С тобою быть – хотя бы в мире снов?»
И Он предупреждал Её всё время:
«Опасно ты играешь», – и ещё:
«Не увлекайся, будет лишь больнее
Потом разочаровываться», но
Не мог Он повлиять на эти чувства
И что-то изменить в Её душе,
Лишь сердце приучалось так искусно
С улыбкой выводить из виражей.
И строчки, преисполненные света
И нежности, любви и красоты,
Она Ему дарила; и в ответах
Он замечал: «Красиво пишешь ты…»
Но только строк уже Ей было мало,
Она хотела ближе быть к Нему,
И потому портрет нарисовала,
А Он был удивлён и рад тому.
Он сам не рисовал, но восхищенья
Её работой не пытался скрыть,
И Ей в ответ плоды воображенья
Хотелось вновь и вновь Ему дарить.
 

-12-

 
До встречи только месяц оставался,
Он получил тогда Её письмо:
Путь новый перед Нею открывался,
Лететь Ей предстояло далеко.
Она домой вернуться собиралась
Недели через две, быть может, три,
И в глубине души Она боялась,
Не ведая, что будет впереди.
Он Ей писал: «Вернёшься, ведь обидно
Тебе самой же будет пропустить
Всё, что нас ждёт…» – Она смеялась: «Видно,
Обречена я месяц пережить».
Он каждый вечер получал посланья
С другого полушария Земли,
В них находя Её переживанья,
Событий описание в те дни,
Как возвращаясь из аэропорта,
Сидящих вдоль дороги обезьян
Она встречала в качестве эскорта,
Как горы уступали путь степям;
И о большой пустыне Калахари
Она Ему писала пару слов,
О племенах, что кожу натирали
Каким-то красным глинистым песком.
Он Ей почти отказывался верить,
Что в Южном полушарии луна
Как будто в зеркале (как то проверить?)
На чистом небосклоне Ей видна.
Она Ему писала ночью поздно
О том, что Ей был виден Южный крест,
Как небо по ночам прозрачно-звёздно,
Как Ей ускорить хочется отъезд.
И Он Ей присылал свои улыбки,
Поддерживал в душе горящий свет,
Из Африки хотел увидеть снимки
И каждый раз давал на всё ответ.
Он терпеливо слушал все признанья,
Её намёков выдержав игру,
Желал «пушистых снов» Ей на прощанье,
Она Ему писала поутру
О том, что ночью иногда Ей снилось,
Он тоже представлял себе те сны.
И спрашивал тепло Он, что случилось,
Когда ответы были чуть грустны.
Она сначала сдерживала слово,
Которое самой себе дала:
Ни одного из сочинений новых
Не отправлять Ему – Она ждала
Их первой встречи; только всё сложнее
Разлуку эту было Ей терпеть,
И сердце билось с каждым днём сильнее,
И не могла душа Её не петь.
Он вновь читал написанные строчки,
Его улыбки нежности полны;
Она о Нём мечтала среди ночи
При ярком свете тающей луны.
Она Ему писала, что, быть может,
Соскучиться успела лишь сильней,
Он отвечал, что время тут поможет,
Ведь Им осталось ждать лишь десять дней.
Его словам Она лишь улыбнулась,
В них находя поддержку для себя,
И, к счастью своему, Она вернулась
Обратно даже раньше на три дня.
 

-13-

 
Им оставалось около недели
До встречи долгожданной в декабре…
И эти дни так быстро пролетели,
Растаяв в полуночной темноте.
Он в это время занят был отъездом
Среди своих других привычных дел:
Найти пытался Он такое место,
Где ночь спокойно провести б сумел.
Он обещал Ей рассказать об этом,
Когда узнает что-нибудь точней
(В последний раз Он был в столице летом,
И здесь тогда провел Он пару дней).
А что ж Она? Чем занята в то время
Она, помимо прочего, была? –
О встрече думала, ещё не веря…
Душа Её сомнений вдруг полна.
И в первый раз, быть может, испугалась:
Что, если Он приедет, но не тот,
Кого Она так верно дожидалась?
Случится ли в судьбе Их поворот?
То над сомненьями сама смеялась,
То с Ним делилась ими – будто вдруг…
Чуть больше, чем обычно, улыбалась,
И лишь в глазах заметен был испуг.
Надеялась, что ближе к часу встречи
Вся эта смутность мыслей пропадёт,
Что всё равно их ждёт один лишь вечер,
Что как-нибудь Она переживёт…
Он, кажется, спокоен был, как прежде,
Иллюзий ложных Он не создавал,
И Ей писал тепло и даже нежно,
Но всё на волю времени пускал.
Из Бальмонта цитировала строки,
О «тайно спящих мыслях» в эту ночь,
Но Он не мог понять, к чему намёки,
И только время Им могло помочь.
Он сообщил, когда прибудет поезд,
Она Его отправилась встречать…
Что дальше им готовит жизни повесть? –
Пора главу здесь новую начать.
 

-14-

 
Залитый солнцем день стоял субботний,
Когда впервые встретились Они,
Когда в безмолвном радостном полёте
Сливались души в сводах синевы.
Прошла насквозь всё здание вокзала –
Она платформу знала наизусть,
Его ещё в дверях Она узнала,
Он вышел, и «привет!» слетело с уст.
Она Ему, быть может, показалась
Немного легкомысленной тогда:
Была зима, Она же одевалась,
Как будто отступили холода –
Фигурка в бело-розовом наряде,
Распущенных волос волнистых блеск
Играл на солнце; Он читал во взгляде,
Как Ей приятен был Его приезд.
Впервые на него Она взглянула,
Увидев всё, что снилось по ночам,
И тихо с облегчением вздохнула:
Так облик соответствовал мечтам.
Пушистый хвост, спадающий за плечи
И развевающийся на ветру –
Как было б просто потерять дар речи
При взгляде на такую красоту!
Минута первая Их первой встречи
Спокойствие вселила в Их сердца,
Неторопливость в дружеские речи;
Улыбки освещали два лица.
День для прогулок слишком был морозным…
Они сходили в фотомагазин…
Он, даже улыбаясь, был серьёзным -
Она смогла понаблюдать за Ним.
Пока не подошли к Ним консультанты,
О студии своей Он говорил,
Ей показал на полке фотолампы,
Которые в Америке купил.
Она с улыбкой на Него смотрела
И слушала внимательно рассказ,
И разглядеть тогда Она успела
Волшебный цвет Его зелёных глаз.
Решив повременить пока с покупкой
Того, за чем приехал Он сюда,
Они ушли. Дул ветер гулко,
У них свободны были три часа…
Он Ей сказал: «Отправимся поближе –
Туда, где будет вечером концерт».
Луна на небе поднималась выше,
Им виден был её широкий серп.
Холодный ветер Ей морозил уши,
И Он Её заботливо спросил:
«И чем теперь концерт ты будешь слушать?» –
Её ответ Его развеселил.
Он сам слегка замёрз, и было поздно,
И, чтобы с пользой время провести
В тепле, а не улице морозной,
Её в кафе решил Он отвести.
В субботний вечер было оживлённо,
Свободных мест, казалось, нет для Них.
Но официант заметил «двух влюблённых»
И указал Им столик на двоих.
Он знал меню: Он часто так обедал,
«Недорого и вкусно», – Он сказал.
Она внимала всем Его советам:
Всего по два тогда Он заказал.
Он вёл себя уверенно-спокойно,
Манерами Он был приятен Ей,
И снимки белок в парке Вашингтона
Показывал на камере своей.
О путешествиях недавних говорили,
О впечатлениях от этих стран…
И может быть, их встреча в этом мире
Была давно угодна небесам.
Ей было весело, хотя и грустно;
Он на Неё, не пряча взгляд, смотрел
И объяснял секрет фотоискусства,
Показывая то, что Он умел.
Беседа их в то время продолжалась,
И многое могли бы обсудить,
Но время постепенно приближалось
К назначенному часу. Уходить
Из теплого кафе Им не хотелось;
Тогда Они решили заказать
Напитки – и желаньем загорелись
На цвет и вкус два разных испытать.
Он выбрал синий, а Она – зелёный
(Два самых лучших, как казалось им),
И Он тогда, без мысли затаённой,
Ей первый тост за встречу предложил.
Но час настал, и люди собирались
Уже у всех подъездов на концерт;
Они не слишком долго дожидались,
Пока проверят Их входной билет.
Она прошла – Его не пропустили:
Два объектива, фотоаппарат
Он вёз с собой. Ему же сообщили:
«Придётся их оставить». – Он не рад,
Но вышел вновь. Она одна осталась
Среди толпы восторженных людей.
«Найдёт ли он меня?» – Она боялась,
Но позвонить не удавалось Ей.
Уже знакомый голос вдруг услышав
И повернувшись в сторону него,
Она Его увидела чуть ближе,
Чем представлять могла бы до того.
Её подвёл Он к стойке сувениров,
Где было много разных мелочей:
Там были диски с песнями кумиров,
Магниты и цепочки для ключей,
Футболки, топы, шарфы и программки
С изображеньем башен Notre Dame,
И прочие для праздных глаз приманки,
Но устоять теперь не смог Он сам.
Он сделал Ей подарок в этот вечер:
Такой же, как себе, Ей шарф достал,
Как сувенир на память этой встречи…
И наконец всех пропустили в зал.
Они прошли в распахнутые двери –
С Их мест на сцену открывался вид,
И улыбались, до конца не веря,
Что вскоре звук по залу пролетит.
Но – началось. Погасли в зале лампы,
Оркестр увертюру отыграл,
И появился в ярком свете рампы,
Соборы воспевая, Гренгуар.
Да, десять лет прошло: все постарели,
Но голоса звучали лишь сильней,
И души будто в прошлое летели,
Вновь слушая историю тех дней.
Звучала музыка, всё сердце наполняя
Невероятной мощью красоты,
Душа переполнялась, изнывая
От вынужденной, громкой немоты.
Неслышные с Их уст слетали звуки,
Безмолвной песней голос Их дрожал,
Но каждый миг такой чудесной муки
В Их душах только счастье порождал.
Не выдержав, как будто, напряженья,
Все голоса сливались в вышине
В той песне о соборов воздвиженье,
О памятниках «в камне и в стекле».
Тогда все встали, чтоб исполнить вместе
Куплеты – всем известные стихи,
Но было для Неё ещё чудесней
Почувствовать тепло Его руки.
Её обняв, «Иди сюда», – сказал Он,
Она Ему послушно поддалась
И слушала с восторгом, как над залом
Из уст Его та песня раздалась.
То миг был наивысшего волненья,
Единства звуков, настроений, дум,
И сердца и души переполненья –
Как будто чувства опьяняли ум.
Закончился концерт на этой ноте,
Жизнь постепенно возвращала вновь…
Но Их сердца, кружась ещё в полёте,
Могли ли вместе чувствовать любовь?
И ночь уже над городом сгущалась,
Когда Они приблизились к метро,
Но многое для Них лишь начиналось.
Что дальше ждёт, не знал пока никто.
 

-15-

 
На миг Их вдруг в вагоне разлучило
Огромное скопление людей –
Он быстро подал руку Ей учтиво
И потеряться не позволил Ей.
Потом Они уже стояли ближе,
И, если бы не слишком громкий стук
Колёс, возможно, Он бы смог услышать
Её сердцебиений нежный звук.
И, не переставая улыбаться,
Ему дарила свой счастливый взгляд.
Спросил Он: «Что?» – хотя мог догадаться
О чувствах, что в душе Её горят.
В ответ Она улыбку подарила,
Ответила губами: «Ничего…» –
И думала о том, как всё красиво,
Когда с собою видела Его.
И в чёрно-белом, будто бы контрастом
Гармонию желая подчеркнуть,
Они шли рядом; в эту ночь так ясно
Луна и звёзды освещали путь.
Они легко квартиру отыскали,
Где ночь Он собирался провести,
И будто бы ещё чего-то ждали,
Не говоря последнего «прости».
Он только из галантности, бесспорно,
Её к метро задумал проводить.
Она на это согласилась скромно:
Ещё минут пятнадцать говорить
Они могли б. И было б слишком грустно
Так скоро расставаться в первый раз.
Их связывали – пусть ещё не чувства,
Но нежный блеск в двух парах светлых глаз.
И Он Её благодарил за встречу,
Конечно, за билеты на концерт,
Она Его – за самый лучший вечер,
И протянула небольшой конверт.
«Откроешь дома», – улыбнулась только
Она Ему. Был несколько смущён
Он, и потом уже увидел сколько
Стихов Ему писала – все о Нём.
В ту ночь Они прощались в свете лунном,
Как будто медля, говорили вновь
О чём-то на морозе безрассудно –
И, кажется, не находили слов.
Их две улыбки вдруг соприкоснулись
Легко и нежно; прежде чем в дверях
Она исчезла, снова улыбнулись
Они друг другу. – Полночь на часах.
 

-16-

 
В ночи Они друг другу написали –
Узнать хотели будто, как дела…
Час или два Они ещё не спали
И обсуждали встречу, что прошла.
Он спрашивал Её о впечатленьях –
Какой Он получить хотел ответ?
Напоминал Ей о сопоставленье
Фантазии и были в тот момент.
В ответ тогда Она Ему сказала:
«Я счастлива, что встретилась с тобой.
Тебя таким я прежде представляла,
Ничуть ты не разрушил образ свой».
Он улыбался, думая: «Как странно!
Обычно в жизни всё наоборот…
Увидеться ещё раз Ей желанно;
Посмотрим, что ещё произойдёт».
Они возможность встречи обсуждали –
На следующее утро. Он сказал:
«Но стоит ли пяти минут лишь ради
Тебе опять кататься на вокзал?»
Но отказаться от возможной встречи
Она уже так просто не могла –
Коротким слишком Ей казался вечер…
«Надумаешь – скажи». – Она легла.
И утром, но уже не слишком рано,
Он написал Ей, сон Её прервав.
Она тогда же собираться стала,
Но вышла, по расчётам опоздав.
Она не понимала, что случилось,
И не могла поверить всем часам…
Она к Нему на встречу торопилась
И поспешить просила поезда.
Он Ей звонил, расстроившись как будто,
Что, может быть, не встретятся Они;
И счёт шёл на последние минуты…
Почти уже не чувствуя земли,
Она к Нему бежала по платформе,
Узнать пытаясь нужный Ей вагон…
«И как вчера, во всей парадной форме…», –
Её увидев, вдруг подумал Он.
Почти упав в Его – почти – объятья,
Ему в ответ улыбку подарив,
Она едва дышать могла – от счастья?
И не напрасно прожит был тот миг.
Его ладонь Её руки коснулась,
Как будто говоря: «Не отпущу!»
Она домой, едва вздохнув, вернулась…
«Приеду, – обещал Он, – напишу».
 

-17-

 
Он написал, как обещал, из дома
В тот день, когда приехал, а Она
Соскучиться уже успела снова
И вечер в размышленьях провела.
Однажды, не сдержав волненья вздоха,
Ему писала: «Нужен твой совет:
Всё хорошо, скажи мне, или плохо?» –
«Неплохо всё», – Он написал в ответ.
Он не давал напрасных обещаний,
Но и надежд Её не подавлял…
И в завершенье всех ночных свиданий,
Как прежде, «снов воздушных» Ей желал.
Он занят был учёбой и делами,
Но время находил Ей отвечать,
Она делилась с Ним своими снами –
Он красоту не мог не замечать.
Но ждали Их периоды разлуки;
Чтоб как-то эту грусть преодолеть
Она включала громче песен звуки,
Он временами продолжал Их петь.
Она Ему описывала зиму –
На удивленье снежную тогда,
Он ту же представлял себе картину
И улыбался мыслям иногда.
И были разговоры о Париже,
О выставке Моне в Большом Дворце…
Она писала: «Может быть, увижу
Его картины в декабре, в конце».
И говорили ночью об искусстве,
Какие стили нравились Им в нём…
Он знал, что иногда Ей было грустно,
Что вновь Они сегодня не вдвоём.
Что оставалось Им? – воспоминанья
О прошлой встрече, радостные сны…
Вечерних разговоров ожиданья
Декабрьские дни опять полны.
Она мечтала, чтобы Он приехал,
Он сам не знал, получится иль нет…
И расстоянье было б Им помехой,
Когда б не вездесущий Интернет.
Его портрет Она нарисовала –
Он на холсте легко признал пастель,
Ему Она в тот вечер рассказала
Немного из истории своей.
Он Ей сказал: «Я вовсе не художник,
И от меня советов тут не жди…»
Неведомо Им многое, возможно,
Но не стремились знать, что впереди.
 

-18-

 
Но в декабре Она осталась дома,
И Он работал, по ночам не спал…
«Ты знаешь, Новый Год уже так скоро…»
И вскоре он уже для Них настал.
В последний час Она Ему писала:
«Не знаю, ночью встречу ли тебя,
Но – с наступающим. Я убежала
Готовиться и украшать себя».
«Спасибо, и тебе – у вас он раньше», –
Он мило улыбнулся Ей в ответ.
А за окном пушистый, настоящий
И сказочно-красивый падал снег.
В те первые часы Они не спали –
В одной стране, в двух разных городах;
Под бой курантов что-то загадали,
Но о своих желаньях и в стихах
Она Ему ещё раз говорила,
О том, как стать снежинкой и лететь
Опять к Нему хотелось Ей. – «Красиво…» –
Он отвечал, и Ей хотелось петь.
«И пусть желанье кажется нескромным,
Хочу, чтоб в этот год со мной ты был», –
Она Ему писала. – «Что ж, посмотрим», –
Он вновь и вновь с улыбкой говорил.
Читал Её стихи и улыбался,
Ей было радостно улыбки получать,
Хотя Он всё равно Ей удивлялся
И не всегда умел Её понять.
Прошло два дня, и Он проверил почту,
Там обнаружил вдруг Её письмо –
Она его прислала прошлой ночью,
Рассказ туда вложила для Него.
Недавнюю описывала встречу,
Вскрывая тайны сердца и души,
И Он ответ прислал Ей в тот же вечер:
«Как будто вновь те дни я пережил».
Когда по той же улице гуляла,
Где в декабре прошли Они вдвоём,
Она ту встречу снова вспоминала
И непременно думала о Нём.
Он видел в том категоричность мысли,
Которая не нравилась Ему:
«Ты пишешь так, как будто в этой жизни
Всё решено уже, но я тому
Не слишком рад. – Категорично очень,
Что, согласись, не лучший вариант». –
«Прости полёт фантазий среди ночи,
И присланный тебе их результат».
 

-19-

 
Шли дни зимы заснежено-пушистой,
И по ночам сияли звёзды Им…
И вышивала нитью серебристой
Судьба картину жизни Им двоим.
По-прежнему писали, улыбались,
Друг друга называя имена…
Полуночные встречи продолжались,
Светила с неба зимнего луна.
И, не стремясь ускорить ход событий,
Она Ему писала о любви…
Советовал Он сдержаннее быть Ей
И чувства контролировать свои.
Но не ждала Она в ответ признаний,
Не для того писала обо всём,
Но в тишине своих ночных мечтаний
С ним вновь хотела быть Она вдвоём.
Он присылал с того концерта песни,
Которые тогда Он записал,
И для Неё, казалось, нет чудесней
Тех файлов, что Он Ей пересылал.
Не в качестве, конечно, было дело,
Но Он всё это делал для Неё:
Он присылал Ей, что Она хотела,
Как будто вкусы изучил Её.
Стихов потоки, не пересыхая,
Струились чёрной строчкой по листу,
Она на них смотрела и, вздыхая,
Решала, отправлять ли все Ему.
Без лишних слов, одною лишь улыбкой
Он каждый раз на строки отвечал. –
Но кто решит, что было то ошибкой,
Тот никогда любовь не излучал.
И ни на день Она не забывала
Его лучистых глаз зелёный цвет,
Когда Она куда-то уезжала,
Прислать Ему стремилась свой привет.
Он в памяти хранил Её посланья –
Не текст, скорее – настроенье их.
Ему, конечно, нравилось вниманье,
Но чувств не открывал Он Ей своих.
 

-20-

 
В начале февраля Она писала:
«Меня на месяц вызвали в Париж». –
Что мог ответить Он, Она не знала…
«Ты по делам опять туда летишь?» –
Её Он не спросил, подумал только,
И прав, бесспорно, оказался Он.
А Ей вдруг отчего-то стало горько,
И снился страшный и тревожный сон.
«В пушистые поверь, они приснятся», –
Писал Он Ей с улыбкой в эту ночь,
А Ей приятно было с Ним общаться,
И мысли мрачные бежали прочь.
Ей было страшно, если так случится,
Что вдруг Ему не сможет написать,
Не будет связи с миром за границей,
Не сможет сообщенья отправлять…

Ещё не улетев, Она прощалась
В стихах своих с Ним – будто навсегда,
И Ей перед отъездом вспоминалось
Знакомство Их – сентябрь был тогда.
Себе не признаваясь, что скучала,
Она Ему писала каждый день.
Он отвечал, но Ей казалось мало:
«Наверно, занят, или просто лень…»
Читал о том, как Ей жилось в Париже,
Завидовал Ей, может быть, чуть-чуть
И говорил: «Как жаль, я не увижу
Всю эту красоту…» –
«Когда-нибудь, –
В ответ Она писала, – Ты здесь будешь,
И непременно всё увидишь сам.
Приедешь, может быть, сейчас?» – «Ты шутишь? –
Писал Он, улыбаясь тем словам.
 

-21-

 
Недели шли; Ей иногда казалось,
Что Он Её почти уже забыл…
С Ним больше интересного случалось,
Но не всегда Он радость с Ней делил.
Она Его любила, Он – быть может,
Признаться сам себе боялся в том;
Он был с Ней дружелюбно осторожен
И, кажется, умел играть с огнём.
Прошло уже полгода, и на этом
Их жизни повесть можно б завершить,
Но их сердца согреты нежным светом –
Его лишь время властно потушить.
И что ещё случится – неизвестно,
Неоспоримо только лишь одно:
Всё неслучайно. Часть пути Им вместе
Пройти по этой жизни суждено.