Постскриптум. Заключительная лакуна. Директор

Но оказался Директор хитрее.
Он тот «подарок» мне перехватил,
«Поколдовал» он три ночи над нею
И про ту книгу всё сообразил:

И кто мне сделал тот тайный подарок,
И что последует здесь из него,
И как использовать книгу не даром,
Осуществился чтоб план здесь его.

И генераторы он перестроил
(Не сообщив о решенье в КОМКОН).
Ближний эффект его так успокоил,
Что распустил он об этом трезвон:

«Что же за умница это придумал?
Как же инкогниту мне наградить?»
Но, несмотря на наличие шума,
Автор к награде не думал спешить.

Ну а когда по планете промчался
Мор, нервы этим богам теребя,
Смелый Директор наш не испугался
И взял вину за беду на себя:

«Я, мол, Директор за всё отвечаю.
Значит, в Директоры я не гожусь,
И посему власть с себя я слагаю
И молодому сдаю этот груз».

И вот в Управе когда получили
С почтой пакет из Столицы о том,
Что он от власти себя отлучил и
Передал власть, молодому, притом–

Те, кто подбросили мне эту книгу,
Сделали так, чтоб я срочно исчез
И оборвал с назначеньем интригу –
Вот что наделали силы небес.
* * *
И заместитель Директора старый
Без документов занял кабинет.
Старше меня он был. И этой свары
 Долго тянулся во времени след.

Это событье в шестнадцатом веке
Произошло, посредине его.
Я в свою крепость был сослан «навеки»
И долго я не видал никого.

И хоть документы были в порядке,
Мне не хотелось «войну» начинать,
Долго играл я с той властию в прятки:
Время мне в том помогало играть.

И завершилось противостоянье
Лишь в восемьсот сорок первом году.
Марта седьмого вступил в обладанье
Я высшей властью, имейте в виду.
* * *
И на меня навалились проблемы.
Я, как пример, расскажу про одну.
«Вор» в Управлении вклинился в схему,
Центр подчинивши себе одному.

Он понастроил «приставок» к тем башням,
Что ретрансляцией все заняты.
«Вор» этот, бывший помощник вчерашний,
Стал с самой властию И.О. «на ты».

Когда Директором стал я, помощник
Мой предложил эту цепь разорвать.
Башни цеплялись фундаментом мощным
За землю и их не просто взрывать.

И началось то, что стало в народе
Зваться, как акт вандализма вполне:
Сотни церквей были взорваны, вроде
Как укрепленья в враждебной стране.

Ну а поскольку без допинга люди
Долго не могут прожить без вреда –
Их соматия ослаблена будет
И засбоят их мозги иногда, –

То мой помощник и вынужден строить
Срочно сеть башен огромных в Москве.
«Вору», конечно, не просто с ним спорить
И он предпринял попытку извне.

Автор идеи же по перестройке,
Зная об этих «приставках» тайком,
Срочно предпринял дела по постройке
Нового Центра, и тоже молчком.

Так что «строители» эти задали
Мне преизрядно, с их Центром, забот.
Да ещё эти программы стояли,
Что их начало от И.О. идёт.
* * *
Опыт последний ещё оставался,
Что по программе был Ламондуа.
Экспериментами мир сотрясался
В двадцатом веке, он вёл их когда.

А тут ещё и «подкидыши» эти,
Ламондуа что наделал тогда…
К о м о в:
Ламондуа за них разве в ответе?
Здесь получается белиберда:

Возраст находки той определили
Специалисты в полтыщи веков!
А мы с Этьеном знакомы ведь были.
Так ихний возраст совсем не таков?
Л о г о в е н к о:
Сорок пять тысяч годов! Это ж деза!
Метеориты всё «съели» б давно!
Хоть «саркофаг» его не из железа,
Но скорродировал бы всё равно.

А собирал – в девятнадцатом веке:
Всё-таки, длительный это процесс.
Все выдающиеся человеки
Русские – это этап из чудес.
К о м о в:
Ламондуа, что ли, тоже из ваших?
Л о г о в е н к о:
Да, он из Страников, но не люден.
И он «матрёшек» наделал, чтоб краше
Выглядеть, будто он – абориген.

Вот, мол, взрастил Человека мой опыт
За одну жизнь из обычных людей!
На небе сразу поднялся бы ропот:
«Над внедрять этот опыт скорей!»

И так и было бы шито и крыто.
Да по небрежности вербовщика
В круг кандидатов в «матрёшки» открыто
Двое попали, «чужие» слегка:

Мюллер и Скляров, совсем уж мальчишка.
А мой помощник Маляев – им друг.
Вскрыл он, какие идут тут делишки –
И матрикаты тут выплыли вдруг.

Но в этом деле была и опасность,
Что неизвестно, чего от них ждать,
В ихних способностях была неясность,
Что за программу успели им дать?

Опыт проделал над ними Маляев
И в результате помощник узнал,
Что технологию новую знают.
Но «спички детям» Сикорски не дал.
Г о р б о в с к и й:
Скляров? Какой это Скляров? С Камиллом
Что-то у Роберта произошло…
Кстати: не знаете, кто этот милый
Парень Камилл? Сколько лет уж прошло…
Л о г о в е н к о:
Слэу Камилл, с каскою знаменитой –
Мой матрикат. Наш Директор его
Сделал, чтоб мне обеспечить защиту
От разрушенья, помимо всего.

И вот когда поручил мне Директор,
Чтоб для себя матриката создал,
То я задался вопросом при этом:
Что даст в итоге мне темы финал?

Я просчитал, перво-наперво, ёмкость
Мозга людей: ведь его превращать
В матрицу. Тут я и «выключил громкость»:
Мало мозгов, чтобы бога вмещать.

И отказался я сам от задачи.
Ну а Директор не стал отступать –
И вот другой в ней добился удачи,
Смог матриката в теории дать.

Ну а Директор, меня не тревожа,
Лишнего слова мне не говоря,
Начал меня матрицировать всё же,
Не потерял я чтоб времени зря.

Но, технологии этой не зная,
Я был уверен, что мирно тружусь
По поручению, мирно «стирая»
Память мозгов, помня всё наизусть.

И матрикат получился. Но ёмкость
Мозга, как сказано, зело мала.
Память пришлось и «обрезать», и «скомкать».
Словом, «матрёшка» не полной была.

И опыт был не совсем тот удачен:
Схема души, без эмоций совсем,
Труд оказался напрасно затрачен
И неизбежны последствия все.
Г о р б о в с к и й:
Что за история с его смертями
И воскресеньями? Он мне сказал,
Что «повстречался уж трижды с чертями»
И так же трижды он сам воскресал?
Л о г о в е н к о:
Я вам уже говорил, что «матрёшку»
Запрограммировать можно на то,
Чтоб восстанавливалась понемножку,
И в матерьяльном же теле, притом.

Ну а Камилл так и должен бессмертным
Быть, как гарант от несчастья со мной.
Как легендарный Иисус, хоть эксперты
И отрицают, что был он живой.

МОГ он воскреснуть, создав себе тело,
Как и графины «воскресли» у нас.
Это привычное Странников дело,
Как «пропадают» людены у вас.
К о м о в:
А интересно, Абалкин – кто это?
Л о г о в е н к о:
Я выяснял: это был матрикат
Бромберга. Айзек сломался на этом:
Был он поклонником, как говорят,

Руди Сикорского. Но стал в КОМКОНе
Он председателем и Айзек счёл
Его предателем. И в его лоне
Больше работ никаких он не вёл.

И они начисто там разругались.
Бромберг был склонен к дзюизму весьма.
И вот, по образу жизни, расстались,
Жизнь развела их надолго сама.

Айзек всю жизнь свою был экстремистом
И под угрозою – жизнь на Земле.
И в матрикаты уверенно, быстро
Двинулся Бромберг, подумав во зле:

«Если не сам буду я на планете,
Так на Земле будет мой матрикат:
«Я – тот же самый». И буду на свете
Делать я то же средь этих ребят».
Г о р б о в с к и й:
Странники, Странники… И боги – люди,
Благополучно не всё и у вас.
Л о г о в е н к о:
Это естественно. Нас не убудет,
Если вы будете знать и про нас.

Ведь настоящая мы и живая
Цивилизация. Нам не дано
Кем-то удобство от края до края,
Жить и бороться нам всем всё равно.

И на окраине мы, «в третьем круге».
К нам оттесняются все, так сказать,
Эти неблагополучные други:
Больше ведь негде им существовать.

Первая самая наша ступенька
В Странники значится здесь, на Земле.
Злу и добру учат здесь помаленьку
Душу младую в добре и во зле.

А то с чего б это старый Директор
Вздумал Наследнику копию дать?
Он был мой самый надёжный протектор
От старых сил в небесах, так сказать.
К о м о в:
Вы «на окраине и в третьем круге».
Где же Столица, если не секрет?
Что-то не помню я в нашей округе
Вашей Сверхцивилизации след.

Может быть, в центре Галактики нашей?
Л о г о в е н к о:
Нет, в её центре вам лучше не жить.
Вам на окраине лучше и краше,
Бог вас спаси в её центр угодить.

Там шаровое большое скопленье
И матерьяльным телам места нет:
Нет гравитации там. А давленье –
Как в середине гигантских планет.

Так что скопления все шаровые –
Необитаемы, мёртвы для вас.
Жить вам дают расстоянья большие,
Что между звёзд протянулись у нас.