Тишина inside. Прозаический кусочек

Тишина в тебе сегодня. Прислушайся.
Тишина…
Скажешь, что нет? Я легко докажу тебе обратное.
Тишина, может быть, громкой как голос диктора на вокзале: «На первый путь пребывает междугородний поезд…» Люди толкаются, сумками, плечами, чьи-то холодные волосы, выбившиеся из-под шапки, задевают твою куртку. В наушниках ты слушаешь классику и ни слова не понятно тебе, когда открываются рты этих взмыленных людей возле билетных касс. В тебе только скрипка вот-вот начинает своё надрывное соло и к ней, переходя от низких октав к высоким, присоединяется элегантный белый рояль… И вот суета соединяется с музыкой, напряжение нарастает, окна проходящего поезда замедляют своё скольжение по твоему зрачку и вступают духовые-тромбоны, флейты, валторны… Кто-то в военной форме выходит на перрон, прикуривает и стоит совершенно один, в голубом берете, с огромной сумкой наперевес, а снег посыпает его голову под звуки ошалевшего от всей этой красоты звуков, органа…
Тишина.

Тишина может быть меланхоличной, как старая патефонная запись или похожей на монотонный гул трактора на ближайшей стройке… Когда ты уже почти не слышишь слова среди тёплого, царапающего скрипа иглы по виниловой поверхности чёрной пластинки… Или этот рёв трактора за окном становится всего-лишь фоном - и к тебе приходят Мысли, чтобы их думать. Ты можешь выкурить пару сигарет или просто лечь на продавленный диван и укрыться пледом. Можешь закрыть глаза или не закрывать их и видеть на белой панораме потолка, как пятно от прошлогоднего «потопа» превращается в очертания Индонезии.
Тишина…

Тишина приходит с вальсирующим снегом за пластиковыми окнами, когда ты поворачиваешь ручку в бок, чтоб не сквозило в щели. Когда ты включаешь Барри Уайта, сидя в кресле перед компьютером, так и не дослушав, что ОН сказал тебе из соседней комнаты. Тишина – это тот же самый Барри Уайт, звучащий в тебе, когда ОН уже ушёл, так и не договорив фразу и только знакомо повернулся два раза ключ в замочной скважине.
Тишина…

Тишина может прийти с тем, кого ты любил раньше, если вдруг после пары шотов вы оказались в постели со сказочным приглушённым светом и ты наблюдаешь, как расширяются его зрачки, смотрящие на твои приоткрытые губы, которые не хотят больше ничего сказать ему. Но это почти всё та же тантра. Почти та же музыка – только уже не в живом исполнении, а в плохой диктофонной записи. И не слышно самого главного: «Помоги!» От чего помочь – тоже не уточняется. Не уточняется ничего. Только руки ползут по простыни, поднимаются к его скулам и нежно ложатся на виски, мизинцем касаясь его ресниц. И в глазах совсем нет пустоты. В них бездонность и лёгкое, по-мудрому спокойное наслаждение. «Не помогай». Ты закрываешь их, глаза, и падаешь в день – белый, как стерильная простыня и холодный, как скальпель хирурга. И твои зрачки восстанавливаются за тридцать секунд и сердце успокаивается за столько же. А ведь столько лет, скажешь ты. Поправишь воротник, усмехнёшься и пойдёшь за сигаретами мимо влюблённых парочек и фатально гламурных реклам…
Тишина.

Тишина – это море, к которому ты по ошибке приехал в апреле и оно было ещё не готово к тому, чтобы ты смотрел на него. Оно стыдливо прячется в туман и кажется, что в нём нет всех этих затонувших кораблей и потерянных сокровищ, только ветер, твои волосы, хлещущие твоё лицо, шорох волн и серое небо цвета старой бутылки Баржоми.

Тишина – это тайна…

Сегодня в тебе – тишина.