Суд Одиночества

Фантасмагорией полной луны пропитался Чикаго.
Я сегодня напьюсь ветрами - до дальней черты.
Кровь зимних небес цвета снега. Печальная сага!
Точнее, бредовый роман - про озеро, крыши, мосты.

Три пулевых. Сквозные, навылет, ещё кровоточат.
Пули памяти, боли, клятвы. Дата … из декабря.
Я могу быть любой. Но, у меня узнаваемый почерк.
Его знают неплохо звёзды, дожди, золотая заря.

Что страшнее? Горячие Угли иль битые стёкла?
Сорванный с шеи крест? Тёмных племён амулет?
Мелкая дрожь от того, что до нитки промокла?
Или тремор рук - от бессонницы - несколько лет?

Эхо нынче чуть пьяное. Стон его по кварталам.
Прохожие редкие слишком стремятся в тепло, домой.
Мы встречаемся с городом взглядом. Надменно-усталым.
И рисуем желания наши на снежных листах мостовой.

В старой церкви свечи не помнили сути пророчества.
Я зачем-то зашла. Затащила туда - душа-пленница.
Знаешь, там господа бога судили. Судом одиночества.
За то, что когда-то в веках ты сказал: всё изменится.

Чикаго