Жизнь как балаган

Здравствуй, мама, все не просто
И не так, как говорят.
Я хотел «пописать с мОста»,
Но меня забрал наряд.
Вы с отцом хотели сына –
Офицера и врача,
А теперь вам, верно, стыдно,
Вы плюетесь сгоряча.

Я теперь марионетка,
Цвет – ночное серебро.
Вверх подброшена монетка
И упала на ребро.
На кого, скажи, ровняться,
Повторять за кем слова?
Я прижал к груди Паяца –
Оторвалась голова.

Подскажи, куда мне деться?
Разложи свое Таро.
Я хочу переодеться
В мягкотелого Пьеро.
Чтоб при новой нашей встрече,
Арлекин мой дорогой,
Ты меня бы искалечил,
Раздавив, шутя, ногой.

Подскажи, над чем смеяться,
Из ушей пуская дым?
Я хочу в снегу валяться
Арлекином заводным.
Чтоб при новой нашей встрече,
Мой Пьеро, не надо слез,
Я б вскочил тебе на плечи,
Ну а ты меня повез.

А пока за ширмой пусто,
Равнодушный кукловод
Не спешит вдохнуть искусство
В тощий кукольный живот.
Дети знают все до слова,
И зевает первый ряд.
«Одолеет добрый злого»,
Заторможено твердят.

Зарыдала Коломбина,
А за ней весь балаган.
Распрямляется пружина
И знобит от старых ран.
Кто сказал, что веселиться
Предстоит в вечерний час?
Эй, вы, в зале, спрячьте лица,
Эта пьеса не для вас.

И не важно, что надето
И какая маска жмет.
Кто-то звонко пел все лето,
Но другим достался мед.
Подавись, суфлер, страницей,
Знаю, этот текст не мой.
Я устал быть бедной птицей,
Замерзающей зимой.

Я готов для монолога
О причине стольких бед.
Но скажите, ради Бога,
Отчего погас вдруг свет?
Отчего вдруг рвутся нити
И уже не виден зал?
«Все билеты сохраните»,
Разве это я сказал?..

Ночь. Бредет метла по сцене,
Гулко звуки глушит свод.
Мир не нами обесценен,
И не с нами он умрет.
Я еще лежу у края,
Как бы выйдя на поклон.
Начинается вторая
Жизнь, похожая на сон.