Полигон

Темна и бесконечна ночь,
Как океан, она безбрежна,
Беззвучно на её груди,
Рыдает мальчик безутешно.

И возраст не определить,
Какой он веры непонятно,
Лицо ладонями закрыв,
Сквозь слёзы шепчет он невнятно.

Читает ли свои стихи,
Или молитву вспоминает,
И на зловещий птицы крик,
Он головы не поднимает.

Какое горе привело?
Его к высокому забору,
И почему стене не раз?
Он кланяется как собору.

Но кажется, он не один,
Здесь шорохи теней бессметны,
И пусть прожектор с вышки вниз,
Они для многих незаметны.

А потому, что их уж нет,
Как тех, кто числились «затором»,
Да может души рядом, всёж,
Они разделены забором.

Две категории людей,
Одни расстреляны  беспечно,
Другие же обречены,
Страдать за первых в жизни вечно.

Там за оградою лежат,
Порою даже нет могилы,
Священник, токарь, генерал,
И плотник ставивший стропила.

Их тысячи и их не счесть,
Без имени, без покаяния,
Но те, кто нажимал курок,
Не избежали наказания.

Мы целый век друг другу мстим,
Тот, кто стрелял, уж сам расстрелян,
Порочный круг неистребим,
Очередной виток засеян.

А значит, будет вечен плач,
У Бутовского  полигона,
И всех теней не разогнать,
Отрядам грозного ОМОНа.

Не запретить сей крестный ход,
И кто бы не были у власти,
Расстрельных актов не забыть,
Чтоб не было страшней напасти.

А мальчик снова в ночь придёт,
Не разрешимая задача,
Он то ли плачет, толь поёт,
У «Всесоюзной Стены плача».

И темнота уходит  прочь,
Расстрелов массовых не видел,
Но кажется, что в эту ночь,
Я в мальчике себя увидел.