Мамонтиада. Поэма в 10 песнях

Песнь первая, пролог. Баллада

В какой-то жаркий зимний день,
К исходу плиоцена
Шли мамонты, искали тень –
Остыть от мыслей бренных.

Сияло солнце. Облака
Искрились белым пухом,
В долине булькала река
И рокотала – глухо.

Один, печально двинув лбом
По заднице соседа,
Сказал : «Нас ждет Армагеддон…»
И – потекла беседа.

- «Чудес на свете больше нет,
Все будет так, как было»…
Сказал ушибленный сосед,
Жуя пучок ковыльный.

- «Нет, мир – сгорит в последний час,
Он сверзнется на солнце, -
сказал другой, - для всех для нас…»
- «А ну-ка ша, уродцы!»

Вожак (на то он и самец)
Свое построив стадо,
Изрек: «Пусть миру и п**ц,
Но жрать, поверьте, надо».

…Вдоль Лены мамонты брели
Походкой пилигримов,
А следом (несколько вдали)
Шел мамонтенок Дима…

Песнь II

О, равнины плиоцена,
Плодородные просторы,
Где вольготно носорогам –
Благодушным и шерстистым,
Где стадами также бродят
Буйных мамонтов ватаги,
И где голосеменные
Расцветают островками!
Первозданная природа,
Где экологи не ходят,
И не веет злобный Гринпис,
Не бежит у смилодонтов
Отнимать добычу резво.

Только мамонта не тронуть
Смилодонту-забияке,
А еще, когда их много,
Когда мамонты едины –
Туго станет наглой кошке.

По одной такой равнине,
Над урезом речки Лены
Стадо мамонтов шаталось,
И набив свои желудки
Сочным зимним разнотравьем,
Притомилось. Под секвойей,
Что, как башня возвышалась
Над окрестною равниной –
Стало стадо полукругом,
Чтоб послушать патриарха.

Отдуваясь, вышел к стаду
Старый мамонт Куйнемуйнен.
И сказал: «поведать должен
Други, вам секрет великий.
То лишь мамонты умеют,
Это тайное уменье
Недоступно носорогам,
Саблезубым и пернатым.
Только мамонты от века
Сей секрет хранят великий.
Слушайте меня. Старею,
Тяжко груз нести мне тайны,
И решил ее поведать
Всем вам, други, без утайки,
Даже Диме-мамонтенку».

Так рассказ свой долгий начал
Мудрый мамонт Куйнемуйнен.
…А на кантеле секвойи
Тихо хвоя шелестела…

Песнь III

Так, на кантеле секвойи
Хвоя тихо шелестела,
Но сквозь сон звенящей хвои,
Будто трубный глас стихии,
Мамонт речь повел неспешно,
Мудрый мамонт Куйнемуйнен.

«Должен, други, вам поведать,
Что, устав бродить по миру,
Только мамонты от века
Знают душ переселенье.
Сей закон им только ведом.
Знайте, мамонты, за небом –
Черной пустоты болото,
Чьи огромные просторы
Все равнины превосходят,
А в огромных тех болотах
Островки, где жизнь играет,
Островки, где жизнь резвится
И пустынные обломки.
Бродят эти клочья суши,
Ходят вечными кругами.
В середине – Солнце-матерь
Свет и жизнь для всей округи.
После смерти бренный мамонт,
Тело здесь свое оставив,
Мчит на свет звезды полночной.
Островок наш третьим будет,
А для душ – положен пятый.
Там, на каменных просторах,
Там, под небом густо-синим,
Бродят каменные глыбы –
Это мамонтовы души
Пребывают в снах извечных.
А над ними в синем небе,
В том, где Солнце – мелкой точкой,
Нависает Древний Мамонт –
Воплощение порядка,
Вечный страж слонов усопших,
Верный пастырь скал старинных»…

…Тихо мамонты внимали
Речи старого пророка,
Тишину попрать не смея.
Только Дима-мамонтенок
Все никак ему не верил.
(Молодости недоступно
Пониманье тайн глубоких).
Он резвился на поляне,
Шлепал хобот по березкам,
Он трубил свои баллады.
Рявкнул старый Куйнемуйнен,
Укротив шальную юность,
И продолжил невозбранно…

…А на кантеле секвойи
Хвоя так же шелестела…

Песнь IV

…Все на кантеле секвойи
Хвоя так же невозбранно
Шелестела о погоде,
Так же все стояло стадо,
Речи мамонта внимая.

И продолжил Куйнемуйнен,
Старый мудрый финский мамонт
Речь свою: «Но знайте, други,
Что за пятым островочком,
Тем, где душ успокоенье,
В глубине трясины черный
Нависает Демон ночи,
Устрашающий и бурый.
И наступит день однажды,
Когда страшный этот демон
Власть над нами взять восхочет.
Лишь великий Древний Мамонт
Воспротивиться посмеет.
Будет битва между ними,
Станут друг напротив друга –
Бурый Демон, Древний Мамонт -
И порвут они планету,
Два бойца сильномогучих,
На куски к Японой Маме.
И великий Древний Мамонт
Станет странствовать в пучине,
Собирая наши души,
Их навеки призывая,
И тогда лисой полярной,
Очень толстой от рожденья,
Грянут воды с поднебесья,
И разверзнутся все хляби,
И наш род навек прервется…»

Тяжким вздохом речь закончил
Мудрый старый Куйнемуйнен.
Молча мамонты внимали
Откровениям пророка.
Лишь тяжелыми прыжками
В стиле кенгуру Артура
(Что опишет Клиффорд Саймак
Через тьму тысячелетий)
Мамонтенок юный Дима
Гнался вскачь за Леной резвой,
Только – сдвоенным тамтамом
Шум прыжковый разносился…

Был один из дней погожих,
Только до Армагеддона
Их все меньше оставалось…

Песнь V. Бредовый сон мамонтенка Димы

... А на кантеле секвойи шелестела та же хвоя,
Елки в сумрачном уборе походили на забор.
Тихо и проникновенно за кустом бухтела Лена,
Вечер был – обыкновенным. Тишина. И склоны гор
Тихо спали за завесой тучевых, дремотных штор.
Звезды... Да фигня – декор.

Мир скользил в объятья ночи, вязли звуки в междустрочьях,
Все ленивей и короче становился разговор.
Мамонтенок спал, но – слушал. Сквозь опущенные уши
Все сумбурнее и глуше доносился бурный спор.
И – послышалось, наверно, - диссонансом в этот хор
Прогремело: «Мутабор!..»

«Что за бред? - подумал Дима, - Сказки Хоффманом, вестимо,
Не написаны, и климат... Не пустыня ж тут, а бор.
Да и всякий мамонт знает, что калифы – не летают,
Это ж истина простая, что известна с давних пор.
Ну, а если он дебил и прет судьбе наперекор -
Есть естественный отбор».

И бредовый, очень длинный, сон тянулся мамонтиный,
Сновиденья – вязкой тиной плохо клеились в узор.
Все настойчивей и глуше, мерным храпом толстой туши,
Водопадным шумом в уши, как поток стекает с гор,
В грозном шуме мглы падучей разносилось: «Мутабор!».
Разносилось, как укор...

Звездный свет был тих и тонок, но заметил мамонтенок
Тень огромных перепонок и огнем горящий взор.
Длинный хобот, громкий рокот, и тяжелый грозный топот,
И досадливую копоть, что ложилась на ковер.
Под ударом мощных крыльев задрожал в испуге бор...
В общем, полный Мутабор.

«Кто же ты, о гость полночный? Я тебя не знаю, точно.
И какие заморочки ты с собою нам припер?
Ведь нельзя не согласиться – слишком крупный ты для птицы.
Что-то, блин, должно случиться. Крепок памяти запор,
Но тебя я не забуду, о в ночи слетевший вор!»
Призрак буркнул: «Мутабор,

Я – безмолвный Мамонт Смерти, трепещите в страхе, смерды,
Всем трендец по всем приметам. Иль ты, вьюнош, не допер?
Сколько вам твердить, долдонам – вестник я Армагеддона,
Здесь конкретно – по закону, чтоб окончить этот спор.
Куйнемуйнен шибко умный – вызывают на ковер.
Так сказал вам Мутабор!»

«Этот сон, - подумал Дима, - пострашнее Хиросимы».
И какую же картину вспышкой в мозг впечатал взор?
Старый мамонт Куйнемуйнен, медленно вращая... <бивнем>,
Плыл, ушами протестуя, ввысь, под облачный шатер.
А вдогонку – камнепадным иль – лавинным рыком с гор
Разносилось «Мутабор!»

Мамонтенок с диким криком пробудился. Утро, блики,
Лена спит за повиликой, травяной шуршит ковер.
А на кантеле секвойи – шелестит все та же хвоя,
Свежей утренней зарею окроплен дремотный бор.
«И приснится же», - подумал. И забыл, глуша тремОр,
Свой кошмар про мутабор.

Песнь VI. Начало Исхода

Под небрежный звон хвоинок,
Что на кантеле секвойи
Гимн рассвету шелестели,
Стадо мамонтов проснулось,
Почесалось хоботами.
Их вожак затем построил
С матюгами на поверку,
И в итоге переклички
С удивленьем обнаружил –
Помер старый Куйнемуйнен.
Затрубили тотчас трубы,
И ноктюрн Шопена бивни
Отстучали по секвойе.
Только лишь вожак, нахмурясь,
Экспертизы добивался –
Отчего же помер мамонт,
Хоть и древний но цветущий.
- Надо двигать всем отсюда,
Нехороший это признак,
Да и туша, разлагаясь,
Воду и траву отравит.
Выступаем, и немедля!
Громко мамонты галдели,
Только время зря теряли,
Чтоб собрать к походу стадо,
Ибо юный мамонтенок,
Позабыв про сон кошмарный,
Прыгал с юною подругой,
Приказаньям не внимая,
Удалившись на пригорок,
В чехарду играя лихо
И тяжелыми прыжками
Разгоняя носорогов.
Только замер мамонтенок,
Затрубил тревожным кличем,
Хобот свой уставил в небо,
Что напомнил о зенитке
Достославной 8-8,
Той, что «Флаком» назовется.
Стадо в небо поглядело,
Напряглись большие уши
И уставились к зениту,
Как радарные системы.
А на небе бледно-синем
Раскаленной хризантемой
Распускался цвет, как туча,
Что взмывает над вулканом,
Не звезда и не планета,
Не спираль и не туманность –
Раскаленнейшая ярость
От космического взрыва.
Лишь вожак сказал чуть слышно:
- Пофигец котенку Машке.
Но народ не понял что-то
Смысла мудрых изречений.
Оставалось две недели
До Всемирного Потопа…

Песнь VII. Исход

…Вот уж целую неделю
По степям и пойме Лены
Прутся мамонты колонной,
Прутся – а куда не знают,
Ибо их вожак суровый
Пребывает в размышленьях.
Он зачем-то влез на горку,
Взял оттуда каменюку,
Сам назвался Моисеем,
А булыжник принесенный
За собой таскать заставил.
Вечерами, на привалах,
Собирал свое он стадо
И всю ночь толкал речуги
Про какую-то пустыню,
И про то, как где-то море
Расступилось и открыло
Сухопутную дорогу
Стаду мамонтов к привольным,
Светлым, ласковым просторам,
Что зовутся Ханааном.
Стадо слушало, сопело,
И с тоской глядело в небо.
Разве только мамонтенок
(Димой – помните – зовется?)
Со своей подругой верной
Дисциплину нарушали,
Рифмовали патриарха,
Содержанье извращая,
И царапали поэмы
На каменьях придорожных,
Демонстрируя презренье
К догмам старым и замшелым.
В это время на поляне
Мойше проповедь читает
(Для фанатов в каждой строчке
Находить вопрос еврейский,
Поясняю – Мойше – это
Сокращенье Моисея,
Моисей же – это мамонт,
Что вдоль Лены водит стадо,
Так он сам и обозвался).
- Ночью новая планета
Засияла на востоке,
С каждым часом свет все ярче,
Путеводней и призывней!
Надо следовать к восходу,
Приведет звезда нас прямо
К сочным пастбищам, меж коих
Возвышаются секвойи!
Стадо мамонтов в восторге
Громко хлопало ушами,
Громко в хоботы трубило,
Чтоб воспеть хвалу пророку.
Только Дима да подруга
Не поверили ни капли
- Что-то кажется звездюлька
Называется Астартой,
Или хуже – Немезидой, -
Мамонтенок подытожил,
И его подруги уши
Тихо-тихо в прах упали.
И тогда пришло решенье:
Стадо пусть идет к востоку,
А спасение – на юге,
На юга и надо двигать.
…В небе, пепельном и пенном
Занялась заря над миром,
Со своей подругой Дима
Тихо к югу почехлили…

Песнь VIII

…В небе, пепельном и пенном
Занялась заря над миром,
Облака зажгла пожаром,
И багряный тусклый отблеск
Разлила по всей равнине.
По равнине одиноко,
Хоботы переплетая,
Два шагали мамонтенка.
Долго путь их продолжался,
И из вида стадо скрылось
В сочном зимнем разнотравье.
Долог путь на юг чрез горы,
Мало там травы, кореньев,
И предчувствия, как кошки,
Все скребут по юным душам.
… «Нынче ночью, помнишь, Лена, -
Мамонтенок тихо молвил,
В синем небе древний Мамонт
Проплывал неторопливо.
Мне казалось, что доныне
Он скромнее был в размерах.
Мы привыкли, что звезда он,
Ныне – словно спелым плодом
Нависал над головами,
Да и звезды, что срывались
С небосклона, будто с горки
Мне сомнения внушают»…
…Только Лена молодая
Слушать вовсе не желала:
Ей хотелось просто прыгать,
Просто жизнью наслаждаться,
А когда поход свершится –
То на травке поваляться,
Что на юге – загляденье,
Искупаться в теплом море,
Косточки погреть на солнце
(В общем, за тысячелетья
Женщины не изменились).
Загрустивший мамонтенок,
Объяснить печаль отчаясь,
Обхватил подругин хобот,
Потянул ее на кручу
(сорок первую по счету).
…А заря сияла нежно
В небе, пепельном и пенном…

Песнь IX

В небе, пепельном и пенном
В свете заревом туманном
Проплывает не виденье,
Проплывает не планета
То великий Древний Мамонт
На подлете появился
И навис могучей тучей
Над усталою планетой
И навис ужасным глазом,
Над морями, над холмами,
Над горами пролетая
В жалкой паре мегаметров.
Задрожала мать-землица,
Воды вздыбились морские
И на мирные равнины
Покатился вал девятый.
На высокой стоя круче,
На Армагеддон взирая,
Мамонтенок юный Дима
Утешал подругу Лену:
"Успокойся, мы на круче
В безопасности поболе,
Чем оставшееся стадо,
Мойшей ввергнутое в ересь.
Ить они ушли в долину,
А коль скоро Древний Мамонт
Зацепился за колодец
Грави... ето... та.. ционный
И выходит на орбиту,
То по всем законам мира
Наступают возмущенья
В атмосфере, гидросфере,
Даже в недрах литосферы
Поднимаются процессы,
И могучим орогеном...
...Тут словил наш мамонтенок
Оплеуху от подруги.
Ибо женщинам невнятна
Буква О в начале слова,
И не ведают блондинки.
Что сей термин эротичный
Означает лишь процессы
Зарожденья гор на суше.
...Словом, в купол орогена,
Так сказать, в антиклинорий,
Бились волны, шибко бились.
Только Дима-мамонтенок
Обнимал свою подругу,
И в два хобота дудели
Гимн старинный мамонтиный,
...Этот гимн в веках грядущих
Подчерпнет из ноосферы
Камерон, рекомый Джеймсом.
А пока тревожной нотой
На два хобота звучало:
Типа что "my heart will go
On and on"... И только гребень
Вырастал над горизонтом -
То цунами подходило.
За детальным описаньем
Сей картины инфернальной,
Обратитесь вы к Стругацким,
И к их радуге далекой
Милосерд будь, Древний Мамонт
К юной паре на утесе!

Песнь X

Так, утесы раскололись,
Целый мир водой покрылся,
Только плавали обломки
Разных гинкго и растений
Как ДиКаприо в киношке,
Юный Дима-мамонтенок
Подхватил свою подругу,
Посадил на ствол секвойи
И толкнул дубину к югу,
Ну а сам, тихонько булькнув,
На века ушел в пучину,
Чтобы сквозь тысячелетья
Археологам явиться
Замороженным предсмертно.
Долго ль, коротко ль скиталась
Мамонтиха Лена в море,
Но однако к побережью
Африки ее прибило
И на тепленьких утесах,
С баобабами в саванне,
Разродилась мамонтиха.
Только в климате том жарком
Шерсть повыпала. И ныне
В знойных Африки саваннах
Побрели стада слоновьи.
Вот и все. Конец поэмы.
А мораль ее такая:
Коль вдоль Лены кочевало
Стадо мамонтов вначале,
А в итоге их потомки
Облысев, слонами стали –
Родина слонов – РОССИЯ!