Николай Старшинов, или о непересекающихся мирах
Николай Старшинов, или о непересекающихся мирах со
Зера Черкесова 2
Николай Старшинов,или о непересекающихся мирах советской поэзии
Ко дню рождения
«Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!»
Сколь часто приходит на ум это сакраментальная фраза из Гамлета-по самым разным поводам. И вот один из них. На днях я подумала, что хорошо бы развить тему творчества Николая Старшинова, о котором писала небольшую статью-прочтение мной одного стихотворения Н.Старшинова, вызвавшее оживленную полемику. Я находила стих ярким по образности и новаторским, несмотря на очевидное несовершенство формы, нестройность стиха-а вот оппоненты-просто неумелым и бесталанным.
Вот это эссе и полемика:
http://www.stihi.ru/2011/09/26/655
Любовь как преодоление земного притяженья
Я решила писать снова о его поэзии, а для начала заглянула в Википедию в статью о нем-и вдруг :родился 6 декабря.То есть сегодня день рождения. Значит, тем более надо вспомнить.
Сначала выдержка с типичным представлением о масштабе дарования Николая Старшинова с интересным размышлением о двоемирии русской поэзии советского периода:
Александр Агеев «Четыре грустные книги о себе и о России».
Один мой хороший знакомый, критик, писавший о поэзии, прочитав эту книгу, задумчиво сказал что-то вроде: “Странно. Я тоже жил и писал в эти годы, многое помню, но помню какую-то совсем другую литературную жизнь, не ту, что описывает Старшинов”. Мой коллега был совершенно прав — Старшинов повествует о другой литературной жизни, на другие ценности и авторитеты ориентированной, о жизни, где уровень одаренности и литературный успех измерялись по другой шкале, весьма далекой от “гамбургского счета”. Где-то у Ильфа и Петрова есть замечательное рассуждение о двух непересекающихся мирах: в одном, большом, изобрели, условно говоря, теорию относительности и двигатель внутреннего сгорания, а в другом, маленьком, — иголку для примуса, ситечко для чайника и игрушку “уйди-уйди”. Так вот, в советской литературе тоже было два мира: в большом совершали свой трагический или по меньшей мере драматический путь Ахматова, Пастернак, Тарковский, Мартынов, Слуцкий, Самойлов и многие другие , в маленьком же собирались на пленумы и съезды, обсуждали темпланы издательств, ездили на “декады”, “пробивали” рукописи, заседали на редколлегиях, распределяли путевки, шагали по заповедной лестнице “публикация — подборка — книжка — вступление в Союз — избранное — двухтомник” многие тысячи “членов”, даровитых и бездарных, но одинаково убежденных в своей причастности к поэзии. Старшинов — весь из этого, теперь как бы призрачного, но тогда очень даже материального мира. И очень интересно наблюдать за ним, когда он — очень и очень редко — обращает свой взор на обитателей другого, плохо понятного ему мира, к которым он относится, впрочем, с предписанным почтением.
Итак, два мира советской поэзии. Большой и малый. Совсем как пресловутое деление на Родины-одну большую и много малых.
Ну что ж, малая родина-все же Родина.
Как писал Кайсын Кулиев, большой поэт малого народа:
Каким бы малым ни был мой народ,
Он все равно меня переживет,
И будет жив мой край, гнездо в котором
И белый голубь вьет, и черный ворон.
А малая и «средняя» литература -тоже бывает достойной и интересной. Как неизбежны и слабые вещи и у великих.
Вот, на мой взгляд , еще один характерный образчик пера »очень среднего» поэта Николая Старшинова. Оцените сами остроумие и глубину зерна-мысли при непритязательной простоте слога, почти разговорности. А какая кинематографичность стиха, в котором в антитезе спрессованы жизнь двух поколений одного рода.
Борозда
1
И каждый да получит по заслугам!..
Чтоб хлеб с картошкой были на столе,
Мой дед Никита век ходил за плугом
По нашенской владимирской земле.
И понукая ласково кобылу,
Он до колен проваливался в пласт.
И думал, что земля ему и силу,
И бодрость духа, и достаток даст.
Силенку-то мой дед имел,
И кроме
Он слыл весельчаком...
Да вот беда-
В его большом и многодетном доме
Достатка не случалось никогда.
От недородов и долгов измучась,
Он сам не охладел к родным краям,
Но разделить свою крутую участь
Не пожелал подросшим сыновьям.
Голодным псом глядеть из подворотни?
Считаться самых низменных кровей?..
Нет, в городе оно куда вольготней!
И он в Москву отправил сыновей.
2
Да, я родился в этом дивном граде
Среди асфальта, стали и стекла.
И жизнь моя не по лазурной глади-
По каменному руслу протекла.
Гонял в трамваях,
Восседал в конторах.
Стоял в цеху горящем у станка.
И на родных владимирских просторах
Не вырастил вовек ни колоска.
Бывал в театрах. И купался в ванной.
Достаточно прилично был одет.
Конечно, это край обетованный
О нем и не мечтал мой бедный дед.
И мне теперь уже не измениться-
Как жизнь сложилась-так и доживу.
Но иногда такое вдруг присниться,
Чего и не представишь наяву.
...Заря.
Туман висит над ближним лугом.
Еще дрожит озябшая звезда.
Горит роса.
А я иду за плугом.
И тянется за мною борозда...
1976
И еще один стих. Изысканно-философский ответ другому поэту, и все с той же старшиновской ироничностью и легкостью-текучестью слога(вспоминают, что он был вообще веселый человек и душа всех компаний):
*** *** ***
Я с детства не любил овал,
Я с детства угол рисовал.
П.Коган
Обожаю круги и овалы,
Мне от них не уйти никуда...
Помню, камушек бросишь, бывало,-
Вся кругами займется вода.
Отсчитав хлопотливые сутки,
Новый круг начинают часы.
На овальном листе незабудки
Блещут круглые капли росы.
А колечки волнистого дыма,
А годичные кольца стволов?..
О, овальные плечи любимой,
Слава богу, что вы без углов!
И,конечно, поэту, что с детства
Только угол один рисовал,
Был в его угловатое сердце
Замечательно вписан овал.
Без овалов природа-ни шагу.
Вот ее вековая резьба:
Видишь круглые бусинки ягод
И овальную шляпку гриба?
И, к чему она ни прикоснется,
Постарается сгладить углы...
И родная планета, и солнце,
Как зрачки моей милой, круглы.
1963
6 декабря 2012
09.12.2013 16:46
Свидетельство о публикации №113120903678