Горячий шоколад

        Она смотрела в окно. Её взгляд пространно блуждал по картине, которую кто-то нарисовал задолго до неё. Ей не то чтобы не очень нравилась эта картина, нет, скорее она просто нарисовала бы её по-другому. Горячий шоколад…
        Вместо серой улицы очень приятно смотрелся бы небольшой городской парк, наполненный тёплым светом фонарей и пушистыми елями. Мостовая, вымощенная в старинном европейском стиле, извилистой змеёй спускается к набережной, где под шум вечерних волн так уютно мечтается. Люди в белом улыбчивыми пятнышками разрезают вечерний пейзаж. Где-то вдалеке поёт гитара… Её наполненное, густое звучание проливается по всему телу и мурашки, застыв, будто капли на морозе, остаются таять на нежном бархате загорелой кожи. Горячий шоколад…
        Звучит речь. Она разная… Вот прошли итальянцы, бурные и говорливые, как горный селевой поток. С пристани звучат громкие возгласы немецкого рыбака. Он зацепил что-то крупное, но явно не рыбу. Мимо проходит француз… От него веет нежным ароматом полевых цветов, на шее, тонкой и изящной, повязан платок. Попытка познакомится и румянец на щеках. Попытка заканчивается кошачьим взглядом и многозначительной улыбкой. Не сегодня. Сегодня – горячий шоколад…
        Хм… Дом напротив можно было бы выполнить в викторианском стиле, не слишком вычурно, не слишком мрачно. А свой дом… Тут она закрыла свои кошачьи глаза. Живой, динамичный фасад дома, играющий светом по утрам, ведь она так любила первые солнечные лучи. Она видела в них новое рождение нового дня, рождение новой жизни. Крупные витражные окна, смотрящие на мир огромными удивлёнными глазами. В эти глаза проникают первые лучи солнца, и просторная комната наполняется жизнью. Камин… Будто незримый страж уюта воцарился напротив резной, витиеватой стены. Лестница, столь же витиеватая поднимается к небесам… Кругом свежие букеты цветов и аромат. Много белого. Настолько много, что, кажется, будто свет никогда и не покидает этот дом. Смех, в доме много смеха. Им будто оклеены стены комнат, будто им окрашены потолки и залакированы полы. Много гостей. В этот дом любят приходить люди. Окна северной стороны выходят на далекие заснеженные вершины, которые задумчиво охраняют этот хрупкий мир. Чистый воздух из окна и глоток горячего шоколада…
        Она открыла глаза. По телу пролилось неведомое доселе чувство. Улыбка. Ощущение весны. Она подумала: «Кто же я?» Дерзкие кошачьи глаза уцепились за отражение в зеркале. Многие видели это отражение, но мало кто знал, кто стоит перед зеркалом. Точнее, никто не знал. Ей казалось, что она сама этого не знает… Мир любит отражение. Мир сам является отражением. И отражение тоже является миром.  Всё так сложно. «Но кто же я?», - спрашивали кошачьи глаза.
        Это отражение, оно такое разное… Тёплое, задумчивое, заносчивое, мечтательное, недостижимое, непостижимое… Оно, как горячий шоколад, вкус которого с каждым разом приобретает новые оттенки. Оно, как мечты, которые сменяются потоками в сознании, как мелодии, которые переливаются одна в другую, как времена года, как весь это мир… Она улыбнулась. Улыбку невозможно поймать и приручить. Она сама приходит к человеку, когда чувствует его доброе сердце. Горячий шоколад…
        Она смотрела в окно. Перед окном сидела девушка с кошачьими глазами, и её взгляд пространно блуждал по картине, которую кто-то нарисовал задолго до нее. На подоконнике стояла чашка с горячим шоколадом. Мир этой комнаты показался ей слишком знакомым. Знакомые вещи… Знакомая девушка…
        За спиной раздался смех. По вымощенной в старинном европейском стиле  мостовой беззаботно бежал малыш. Его маленькая фигурка в белом растворилась вдалеке. Где-то пела гитара. Её наполненное, густое звучание проливается по всему телу и мурашки, застыв, будто капли на морозе, остаются таять на нежном бархате загорелой кожи. Надо было спешить. На набережной ждал француз. Что может быть приятнее ожидания глотка горячего шоколада?