Отец и трое сыновей

Притча

Отец собрал своих детей
И сел напротив них однажды.
Их было трое сыновей,
Друг друга мало знали каждый.

Один из них был солнца взглядом,
Подобна солнечным лучам
Светилась цепь его наряда
В тон ясно-голубым очам.

Второй бы бледен,
Третий смуглым. Второй был беден,
Третий угли
Таскал и этим дух питал.

А первый был богат безмерно,
Он был похож, увы, наверно
На человека золотого,
И цепь таскал вины чужого.

А их отец богат был очень,
его светились миром очи,
Они же все пред ним равны,
Любимы были, даже сны

Они порой ему вещали,
И исправляться обещали.
Сказал отец: Пришел мой час
Уйти и небу вас оставить.

Прошу исполнить мой наказ -
Воспламенел он, - и оставить
Все то, что вызвало у вас
Переживанья и страданья,

Но жизнь за гранью пониманья.
И все, что накопил вам я,
О, дорогие сыновья,
Теперь хочу я вам отдать,
Все то, что вам желанно взять

И попросил: Останься каждый
Со мною в комнате один
И повтори на ухо дважды,
Какой твой выбор, милый сын.

И вот, когда уже свершилось,
Они вновь встретили друг друга.
И вдруг сказать о том решилась,
Какой их выбор был и слуги

Им приготовили застолье,
И три ушли на богомолье...
Сказал им брат, чьи очи светом
Блестели тысячи лучей:

Пируйте братья. Этим летом.
Скажу, как на душу елей,
Мне встречу с вами даровали!
Сердца троих всех ликовали.

Начни же бедный брат о том,
Что выбрал ты, как в отчий дом
Вошли мы все однажды вновь:
Я выбрал веру и любовь,

А ты, мой угольщик несчастный?
Я выбрал путь себе бесстрастный,
А ты? Я многое имею,
О смерти отчей сожалею,

Я смерть отца остановить
Хотел бы. Сам не стал бы жить,
Лишь он бы жил... Сидели братья
И те, кто где-то далеко,

Где солнце светит высоко,
Где, может, ценны только платья,
Никто о братьях тех не ведал,
Кого прожгли сердца и беды,

Сидели, думая о многом...
Поэты пели старым слогом,
И все они любимы были:
Кто выбирали и любили,

Кто ошибались, были злы,
Карета ехала и плыл
Корабль посредине моря.
Как много доброго. И горе,
И боль, избранная сердцами,
И зло, прощаема отцами,

Покрыто было все любовью,
Того, Кто Сам своею кровью,
И боль, и злобу искупал,
И чудеса сии являл!