стихи Тане - я задыхаюсь, я хочу тебя

                обожаю сожигающую меня
                (надпись на старинном медальоне)


Докучный  шум  мимотекущей  жизни
улёгся. На земле ни огонька.
Напрасно я терплю твои капризы
и жду звонка, как школьник. Жду звонка.

Напрасно ночи в муках коротаю.
Что заслужил я, то и получил.
«Чем меньше любим женщину…» - я знаю,
я помню это место. Я учил.

Всё ясно. И поэт смотрел  как в воду.
Страдать нелепо. Мир не изменить.
Мне нужно сохранить хотя б свободу,
я должен научиться не любить.

Пора начать хотя бы с основного:
стереть из памяти до полной пустоты
твоей фигурки и лица родного
классические, тонкие черты.

Предать забвенью маленькие руки,
запястье узкое, как выход в мир иной,
разъять на неосмысленные звуки
потусторонне чистый голос твой.

Пора забыть, забыть пора  и точка,
что и на лике девственном твоём
припухлость губ сродни весенней почке,
бутону с нераскрывшимся цветком.

Пора запамятовать вплоть до самой смерти
медвяные мне ложесна твои
и просто жить, как все живут на свете –
без трепета, без тайны, без любви.

Поэт страдал так высоко безмерно,
докуда, как до Бога, далеко.
«Чем меньше любим женщину…» - как верно,
как грустно сказано, как горько! как легко…
Хотя в ином – увы, нездешнем веке,
лишь только лязгнул в полумгле курок,
кровавый след на петербургском снеге
перечеркнул наивность этих строк…

Но что мне в этом?  Дальше - мимо, мимо.
Я приготовил хлёсткий монолог:
«Любимая, ты больше не любима!
Мечтам поэта мало длинных ног...»

Пришла проститься – тонкими руками
не обнимай. Я волей дорожу.
Я всё скажу, я буду твёрд, как камень,
я всё словами грубыми скажу.

Постой... Тебе идут так эти серьги!
Ты мне в них кажешься... но нет, я устою –
как Брут Хома или толстовский Сергий.
Я искусам души не продаю.

Ты так свежа! Всё путается, Боже...
Так слушай же, что классик говорил:
«Чем меньше лучше...», - как же там? «Тем больше...
чем женщину...» О, Господи – забыл!

Итак... да  что  ж  со мной?  Не понимаю.
Так сердце бьётся и так кровь горит.
Так вожделеть, как я тебя желаю,
Бог милосердный людям не велит.

Я как в бреду... Иди скорее ближе,
ты вся дрожишь... Пожалуй, я погиб.
О, как томит твой на спине  –
                нет,  ниже,
да,  тот
                вы'пукло-во'гнутый изгиб.

Так слушай же... да  что  ж  со  мной  такое?
Приап  мой  начинает костенеть.
Из-за такой, как ты, сгорела Троя,
таких, как ты, сжигали на костре.

Я не встречал таких продажных женщин!
Дай только вспомню. Жди, не торопя.
Чем больше мы...  нет, кажется, чем меньше...
я задыхаюсь, я хочу тебя