я замерзал до звёзд на коже

+

Я замерзал до звёзд на коже;
зима, моя свирепая блондинка,
ты улыбалась ясным утром,
снегов румяных заплетая косы,
и распуская по просёлкам вьюги.

В окно моё стучались тени веток,
и мотылёк свечи дрожит от воя ветра
в печной трубе,
на лавке иней простынью блестел,
и трепетал зелёный индикатор радиолы,
передающей новости Вселенной,
как лист осины.

Там далеко – бетон духовной жизни,
а здесь – кадушка огурцов солёных,
промёрзшая до инея изба.
Что – хлеб? В углах горстями снег
пылится – казалось бы,
в центральном отопленьи
спасенье одиноких душ,
перестучишься – и не надо в гости.
Перо держу в холодных рукавицах,
мороз по коже от причуд воображенья.
И ночь развеселилась;
мне говорят: порадуйся, сосед,
у нас обновка за обновкой.
Я не верю: в глазах обои и серванты.
Его сосне тоскливо средь ковров,
бокалов с янтарём шампанским;
её не украшает блеск игрушек,
которым нет цены: на свалку ёлку.

Здесь вместо  Блока просто пищеблок,
а вместо праздника -  бессмысленный обед.
И бред: Время в  образе быка
заходит в новогоднюю квартиру,
его наш доминошник дядя Лёша
с размаху убивает кулаком,
и все мы пожираем беспощадно,
потом играемся с его костями
на коврах или паркете.

Гроза, гроза… Кому она угроза?
В обломках ослепительного солнца
мир перечёркнут молнией мгновенной.

Как пишутся стихи?
Всё плохо, плохо, сердцу плохо,
нахохлившись сидишь и дремлешь,
вдруг свежий ветер – ты летишь.

Но это сны, но это только сны.
Но это снег, но это только снег.

Полвека от весны и до любви,
пустыня  разделила человека,
природа разлюбила человека,
аэропорты, пересадки и вокзалы:
тебя уже нет здесь, но нет ещё и там.

И звёзды собираются на коже.

+