ДВЕ АННЫ

До Слепнева тропкой хоженой
Добрела, чтобы вдохнуть
Ветра чудную встревоженность
И полей голубизну.
Там один добряк растрепанный,
Книгочей и краевед,
Показал мне чуть потрепанный
Строгой женщины портрет.
На лице печать величия
Как бы призакрыла желчь.
Значит, дело было личное.
Значит, было чем задеть.
И представилась мне женщина
В новом звании – свекровь.
Не люба ей эта неженка,
Не родная это кровь!
А невестка кошкой бешенной
Пробегала, року мстя.
Заберите, что обещано!.
И не мучайте меня.
А свекровь следит ревниво,
Как трещит французский шелк,
Обвивая стан змеиный
Той, которой невдомек,
Что давно ушли сомненья –
Против сердца не пойдешь
Отдалась, ища спасенья.
А притворство невтерпеж.
Ничего не скрыть от матери.
Только б не сошла с ума!
Обрываются на скатерти
Тонких   нитей бахрома.

На  вокзале в тихом  Бежецке
Вдруг мелькнула вдалеке
Историческая женщина
В дореформенном платке.
И опять на фото матовом
Или, может быть, в уме
Мне привидится Ахматова
С дерзкой миной на лице.
*
Мать Николая Гумилева звали Анной