Старик и Космос

На берегу вселенной океана
И думать, и дышать необычайно,
Любые мысли из сознанья котлована
Нелепо слышатся и выглядят случайно.

А между тем, картины дум достойны,
И полотна достойны, и поэмы.
Восставшие созвездий новых воины
Вновь ополчаются на штурм былой системы.

Система вечна. Не меняют миллиарды
Галактик и созвездий ход суровый.
В сияньи ярком догорают смерти кванты
Из золотом воздыбленной сверхновой.

Метеоритов суетливых разной масти
Поток сгорает в праздничном мерцаньи.
В звезды Большого Пса кроваво-красной пасти
Умрут от жаркого отчаяньем дыханья.

На берегу опять начало эпопеи,
По-разному весь космос её ждёт.
Там пламенеет Ро Кассиопеи.
Надеется далёкий Алиот.

И неразлучны конь и всадник, Мицар и Алькор
Перед рожденьем сотой звёздной расы.
Смеётся в детской слепоте всему наперекор
Щенок гиены, лямбда Волопаса.

На апогей отчаянного старта
Взирает Старец, мрачен как Компас 
И одинок как Проксима Центавра.
Старик зовётся богом среди нас…

На юной и застенчивой Земле
И на других планетах, что постарше,
Не раз шли споры о добре и зле,
 О боге и о роли в жизнях наших.

И кто-то утверждал, что бог - творец,
Создавший от Альфарды до микроба,
Другие, что мерзавец и скупец,
А третьи, что он любит нас до гроба.

И кто-то звал восстать, освободиться,
А кто-то кровь пролить ради него…
На Марсе новый день сейчас родится.
В глазах холодных старика светло.

Безумцы, одурманенные днём!
Что в ваших спорах мимолётных он нашёл бы?
А вот Поллукс, своим сжигаемый огнём,
Да сонм планет, в системах кружащих как пчёлы.

Тысячесолнцая Ад-Дира ровно дышит.
Вот к Сириусу мчатся три кометы…
Он даже споров Космоса не слышит,
И ни к чему у Старика стремлений нету.

Сатурна кольца сказочно прелестны.
Скрывается в открытой чёрной пасти
Галактика. Чуть видим, бестелесный,
Юпитер спит, забывшийся в ненастьях.

Повсюду Космос мёртвый и далёкий,
Порядку неизвестному послушен.
И бог-старик на крае мира одинокий.
Не добр. Не жесток. А равнодушен…