Боярыня Морозова

Год тысяча шестьсот пятидесятый.
Весна, снег таял. Наступил апрель.
Боярин Глеб Морозов - самый знатный
Владелец многих Костромских земель.

Царь Алексей Михайлыч,  с ним встречаясь,
Журил, --Смотри-ка, в зеркало вглядись.
Стареешь, холостяцкой жизнью маясь,
Как родственнику, говорю - женись !

Ты посмотри, какой Федосья стала,
Соковнина, гляди - какая стать.
Я, был бы холостым, во чтоб ни стало
Её бы поспешил  в  царицы взять !

И вскоре, женихом  завидным ставши,
Скрепить пред Господом Союз сердец,
Глеб шёл, свечу в одной руке державши,
Другою вёл невесту под венец.

Но счастье молодых недолго длилось,
Одиннадцать счастливых лет. Весной,
Так, видимо, судьба распорядилась,
Федосья, плача, сделалась вдовой.

В неполных тридцать лет - уже вдовица.
Как жить теперь -  в слезах, молясь, страдать.
Она томила тело власяницей,
Но скоро та не стала помогать.

В разгаре  лето, голуби воркуют.
А грудь сжимает от сердечных спазм.
О Господи, на что мне жизнь такую,
В которой по ночам берёт соблазн

Всё бросить и бежать. Куда... Кто знает,
Не в монастырь же...Не уйти от дум,
Во имя Господа жить наставляет
Её духовный пастырь, Аввакум.

Учил - дай от себе больным и нищим
Хоть хлеб, хоть грош, но не оставь в беде.
Дай полотна им, чтоб прикрыть гноища
И не жалей, Господь воздаст тебе.

Всем, чем могла, она благотворила
Им - жаждущим, голодным и слепым,
Впускать нуждающихся разрешила,
Чтоб накормить их, за столом своим.

Не только накормить, но Божьим словом
Утешить и воздать всем, чем могла
Внушая, что Любовь - всему основа,
К ним, сирым и несчастным жертвам Зла.

В церквах  - раскол. Став патриархом, Никон
Канонам старым объявил войну.
Всё, им внесённое, казалось диким,
Не нужным Господу, и никому.

Сам Аввакум, как светоч Старой веры,
Был осуждён, от церкви  отречён
Как еретик, разящий адской серой,
Собором, патриархом и царём.

Как быть с Морозовой ? Царь в размышленье -
Знатна, богата, чуть ли не родня,
Крестясь по старому в упрямом рвеньи,
Реформы порицая и браня.

Зовя к непослушанью, заводила,
Глашатай Аввакумовых  идей,
Немало тех, кого она смутила.
Уж Никон приходил - что делать с ней ?

«Тишайший » царь решил её заставить,
Усовестить, простив в последний раз.
Христу молясь, тремя перстами  славить...
Нет ! - был её решительный отказ.

И, наконец, в железо заковавши,
В холодной камере - ни есть, ни пить,
Три дня, успеха палачам не давшим,
Уверились - её им не сломить.

Кричали -- Хоть бы сына пожалела,
Ведь он болел, до нынешнего дня,
А ты...-  На дыбе вздёрнута, висела
Не слыша их, безмолвие храня.

В решетчатом окошке  видно небо,
Вечерней пеленой и вдаль, и вширь…
На жбан воды и на краюшку хлеба
Заключена в Печорский монастырь.

Разграблен дом, имения  раздали.
Сын умер, золото пошло в казну.
В окно, если подняться, видно дали,
А по ночам - сиявшую луну.

А позже - Боровск. В земляном остроге,
Где даже днём в углах таиться мгла.
Глаза не видят, болью сводит ноги...
В зловонной тьме Федосья  умерла.
                *     *     *
Гонимая за веру... Сколько ж боли,
Мучений гордый дух её стерпел.
Что может быть страшнее женской доли,
Той, что в картине Суриков воспел…

                Декабрь 2013