Ты знаешь, что делать

Всё могло быть по-другому. А так и винить-то некого.

Всех, кто проник меня на глубину замочной скважины в сердце, я находила сама. Чёрт его знает, откуда во мне такой талант. «Какой хищник откажется от добровольно пришедшей в его логово жертвы?» Я всегда появлялась сама.
Первым делом я оставляла на прикроватной тумбочке связку ключей. Вот изящный сиреневый, вычурно-ажурный, с филигранными бороздками — от головы. Чёрный, длинный, увесистый, с зазубринами, — таким и пораниться недолго — от сердца. Миниатюрный, сияющий серебром, на алой шелковой ленточке — от тела. Рядом листочек из ежедневника — инструкция: три поворота вправо, пять влево сиреневым; чёрный провернуть один раз, иначе замок сломается; серебряным достаточно только коснуться...
В тот день ритуал был соблюден. Только инструкция не понадобилась. Ты знал, что делать. Ключи обрели хозяина. Есть такое призвание — Хранитель Ключей. Есть такая профессия — взломщик замков...
Ключи слушались тебя. Иногда ты только брал их в руки — и замки открывались. Иногда, вопреки правилам и хлипкости замков, ты снова и снова проворачивал их в скважинах, пока не слышал умоляющий скрежет... Замки слушались тебя. Ты знал, что делать.
Потом ключи тебе надоели. Замки слишком легко открывались или просто в тягость стало твоё призвание? Ты бросил их в угол и забыл. Ты думал, что у меня есть дубликаты? Разве в наше время кто-то доверяет единственные ключи от сердца почти незнакомому человеку? Никто. Кроме меня. Той, что всегда появляется сама. А какой хищник откажется от добровольно пришедшей жертвы?
Я приеду к тебе. Вот и повод есть. У тебя мои ключи. И дубликатов нет. А тебе... Тебе ключи ни к чему. Ты ведь знаешь, что делать.
Ты единственный знаешь, что делать со мной.

И винить-то некого.