Ода отверженных

Грязными руками считаешь мелочью пятерку,
не хватает двадцать пять копеек не на хлеб.
Окутываешься в дырявую гимнастерку
и идешь в прокуренный , затхнутый хлев.

Но для того чтобы туда зайти,
нужно дань таким как ты отдать.
С пустыми руками не сможешь прийти,
не впустят те , кто оставлен судьбой в нищете умирать.

Фейс контроль  проходят те лишь,
у кого с подмышки торчит пузырь.
Разорванную гимнастерку стелешь  ,
бродягой забытой сел рядом колдырь.

Смысл жизни потерян уже давно,
но ты положение еще усугубляешь.
Опускаешь на холодное забытое дно
и анестезии много внимания уделяешь.

Жена ушла еще в 2005,
а в седьмом и дети отвернулись.
От горя пью много я ребята
и только улицы с улыбкой повернулись.

«Это печально, мы чуть не всплакнули,
но ты ,мой друг, о нас не забывай.
Мы все здесь не в золоте очнулись,
по этому давай, скорее наливай.»

Да что ж это за жизнь такая?!
Даже бомжи и те услышать не хотят.
Наверно лягу ,в муках умирая,
и все равно родные не простят.

Все думают только о себе,
руку протянуть не могут.
Только о материальной судьбе,
с последним расстаться помогут.

Я забираю ноль пять у небритого.
Об стену в осколки разбиваю ее,
и смотрят на меня кровью умытого,
двадцать, к лицу приближаясь, кулаков.

Я в себя прихожу на холоде,
кровь сочиться из всего меня.
Пойму в чем смысл только в голоде,
и решу что-то в жизни менять.

Подбежал комок четырехлапый
лижет побитые раны мои.
Зубами хлеба горбушку хапает,
кинутого мной от сердечной земли.

Теперь вдвоем мы с другом хвостатым
сотрясаем холодный асфальт.
Улетим мы птицей крылатой,
стараясь удержать черепа скальп.

Ящик выпитых бутылок
на стеклоприемку  смело несем.
Не кровоточит зализанный затылок.
Песню собачью мы вместе поем.

Первою опорой стала собака,
она не предаст в отличии от людей.
Боже ,какой же был дурак я
и думал что один в жизни грамотей.

Средства с бутылок совесть определит.
Себе и опоре мясца.
Иду я к брату , который простит,
с новыми понятиями и собакой , глупца.