Раны на душе

Девочка мёрзла, на озябшие руки дыша,
Среди зимы и без угла.
По ночному городу металась неприкаянной душа,
В поисках душевного тепла.

Душа искала ответной ласки,
Она свою по простоте душевной раздала,
Ей не надо принцев из сказки,
Ей бы только лишь душевного тепла.

И потому-то сердце радостно забилось,
Ушла тоска, как смутный сон,
Когда машина рядом с ней остановилась
И дверцу распахнул приветливо фургон.

А в душе уже рдела надежда
И в сердце загорелся огонёк:
На чьей-то батарее высохнет холодная одежда
И дядя за бутылкою сбегает в ларёк.

Улыбка предвкушенья засияла на мордашке,
На халяву из безнадёги прорваться
И когда о возрасте спросил её дядя в фуражке,
Она ответила — восемнадцать!

Бедный, наивный ребёнок,
Доверилась дядям в погонах,
Выйдя лишь из пелёнок,
Поранила душу на волчьих законах.

Она ж на всё готова, душевности ради,
Понадеявшись на тёплую обитель,
Но над ней посмеялись нехорошие дяди,
Привезя её в вытрезвитель.

— Ах, я же ещё малолетка!
Кричала она сквозь решётку.
— За что мне холодная клетка?
Лучше дайте сигарету и водку.

Я глядел на неё, словно раненный в сердце,
Чем же, чем тебе помочь?
А на улице трескучие морозы
И непроглядная ночь.

Как велико равнодушье людей,
Не могу я весь мир понять,
И, не в силах сдержать боли душевной моей,
Я хочу всему миру сказать:

— У вас вместо сердца лёд,
Который вам чувствовать боль не даёт.
Ну и что, что она что-то пьёт,
Ну и что, что всем без разбору даёт?!

Но я же не камень, я же не зверь,
Я жертва душевных метаний
И не могу не открыть железную дверь,
Не могу не утешить страданий.

— Дай к тебе на скамейку присесть,
Дай тебя я к себе привлеку.
А она мне шепнула — отвези меня к мужику,
У которого хата есть.

Но мы повязаны трагической судьбой:
Тебе сидеть, а мне охранять.
Нас обоих не отпустят домой,
Мы оба не властны что-то менять.
                1994