Внутренний голос, или тяжкий грех

           поэма

Хоть на мгновение в глаза взглянуть пытался:
Такой красы не видел наш герой!
Обычного чуть дольше, взгляд родной:
Неповторимый, необычный, не земной,
В его глазах, как  будто, задержался…
Так думал он. Но так ли было дело?
Быть может, женщина в глаза ему смотрела
Обычного чуть дольше, чтобы он
Пройти ей разрешил: так нужно было!
А то, что встречный очень не дурён,
Сие, конечно же, нисколько не смутило
Красавицу, лет двадцати семи…
Да, да, поистине – весь женский идеал
На ней, как будто бы, сошёлся вечным клином...               
И дочь прилежную свою, с прилежным сыном
Она растила…не одна. Не знал
 Наш «Дон Жуан» - извечный однолюб
О том. И знать не мог, несчастный.
Он никогда с судьбою не был груб,
Всё потому, что не был глуп. Прекрасный
Душой и телом, в тридцать с лишним лет
Был не женат. Нет, не давал обет.
Искал любовь, пусть даже на беду…

Став незаметным, он пошёл за нею…

Я знаю, чем всё кончится, жалею…
Нет, не героя нашего, а ту,
Которая на свете жить осталась!
Сия история печально начиналась…
Ну, а закончилась - удушием в груди.
Нет, нет, друзья – узнайте лучше сами:
Вся горечь сладкая, поверьте, впереди.
И жизнь остывшую примите со слезами…
Как больно слышать: «не придёт, не жди!»

А мы рассказ продолжим нынче свой.
«Благую цель» наш друг не отпускал…
Она сквозь рынок вышла на дорогу.
В тот час у утра полдень, понемногу,
Ночную свежесть в воздухе сжигал.
Став у обочины, держа в руках пакеты,
Красавица кивнула головой.
«Будь чудо это из другой планеты,
Пойду за ней!» - подумал наш герой.
Таксист притормозил. Спросил: - А вам куда?
Герой наш тут как тут: - Мне, если честно,               
                прямо.
- Вы разве не одна семья?! – упрямо
Допытываться стал водитель. – Как всегда:
Поссорились, небось. Вы дверь откройте.
Во – от так. Пакеты – на сиденье. Молодцом!
Теперь узнать мне, грешному, позвольте:
До перекрёстка прямо – а потом?
Герой наш был взволнован до предела.
Ему не верилось: за ним душа сидела!
Впервые он, за долгие года,
В себе самом, открыл себя, другого,
И, делаясь серьёзным до смешного,
Пытался успокоиться тогда.
Тогда, когда спокойствие земное
Могло ему лишь только навредить…
Таксист нарушил мысли: - Ну–ка, двое,
Вот перекрёсток – мне куда рулить?
Он улыбнулся, посмотрел назад:
Рукою женщина направо указала.
- Не хочет говорить – видать, устала!
А может быть, на вас в обиде, брат?
Смешной таксист, смешная обстановка…
«Ах, что же делает со мной судьба – плутовка!
Всё так негаданно, нежданно получилось.
В одно мгновение вся жизнь переменилась.
И я о ней не знаю ничего.
А если замужем? Не миновать позора…»
Вдруг, сзади, пальчики дотронулись его:
Нет, не героя нашего – шофёра!
Мужчины по команде обернулись.
Две девочки, что сели нынче, усмехнулись:
Их рассмешил героя нежный взгляд…
А транспорт женщина кивком остановила,
И цену жестом у водителя спросила.
- Вы разве не семья? Простите, виноват.

Нет, не для всех ушедшее – разлука.
И тот, кто боль сию не испытал,
Чью душу не съедала эта мука,
Тот смерти с памятью всего себя отдал!
Нет, не для всех ушедшее – страданье.
Страданье от несбывшейся мечты.
Кто видит нечто в этом испытаньи,
Сумеет жизнь отнять у пустоты!

Слова водителя не мог забыть он долго:
«Она, мне кажется, нема», - тот прошептал.
Идя за женщиной по улочкам посёлка,
В конце концов решился, обогнал.
Что говорить – всё знал и понимал:
Он - есть нахал и поступает скверно…
- Вам не помочь? Тяжёлые, наверно, -
Герой на сумки жестом указал.
Не двигаясь, не можем мы споткнуться.
Жизнь не кончается за каменной стеной.
Душой к неведомому можно прикоснуться,
Лишь обладая любящей душой!
- Нам по пути, быть может? Почему бы
Мне не помочь вам?! – повторил он вновь.
То говорило сердце, а не губы.
Вернее: в сердце бьющаяся кровь!
Как  будто слов глаза не понимали!
В них, ясных… нет, не ненависть была.
Был блеск какого – то особенного зла.
Они, глаза, особенно сияли…
Наверно, так вот излучают свет
Планеты, те, в которых жизни нет!
- И, если даже, было б по пути, -
Высокомерно женщина сказала, -
С чего бы путь сей с вами мне идти?
Вы посмотрите на себя сначала?!
Вы видели себя со стороны?
Людей глупее в жизни не встречала.
От выходки мне даже дурно стало.
С дороги прочь – отродье сатаны!
- О боже! – вдруг воскликнул наш герой
И отшатнулся в сторону, немея:
Он слышал голос, только не живой!
Не голос женщины – а куклы заводной
Из губ живых, рубиновых. Бледнея,
Смотрел он с болью уходящей вслед,
И мысль пришедшую не посчитал за бред…
Сглотнула ночь вечернюю печаль.
Нелёгкая, на плечи опустилась.
Где нет равнин, где небо – это даль,
Душа быть с далью этой торопилась…
Герой не спал. Под яблоней, в саду,
Он размышлял о прожитых мгновеньях.
С самим собой, в душевных откровеньях,
Делил мгновения на радость и беду.
«Был режущим её гортанный крик.
Не женственным. Здесь что-то не сходилось…
С безумным голосом её прекрасный лик?
И то ещё, наверное: твердилось
Всё это ею, как-то… Ну, не так,
Как, скажем, те, кто знают, что желают.
Последние не пряча оскорбляют
Свой гневный взгляд! А у неё – пустяк.»
Герой наш встал, прошёлся, снова сел:
Он верить в то, что думал – не хотел…
У лета ясного закончились страницы.
От были сказочной остались небылицы.
Вершины гор дышали облаками.
Их остужались каменные груди.
Махали ёлочки зелёными руками…
Они не ведали: их, вскоре, срубят люди!
И речки гладь глаза уж не слепила…
Виной всему не осень золотая.
В природу – мать вливалась кровь другая:
Она застыла, потому, грустила.
До встречи с незнакомкой наш герой
Не знал о том, что многолика нежность.
Что теплота в душе бывает не земной:
Ну, не такой, к какой привык он – а другой!
Что счастье- есть  живых сердец безбрежность…
И пусть он жил с сознанием в ладу:
То значит – ум к порядку принуждая.
Готов был нынче допоздна в саду
Глядеть на небо, звёзды зажигая!
У дня осеннего печальные черты…
Герой, напротив: бодрыми шагами
Спешит туда, где родились мечты.
Туда, где солнце дольше вечерами
Светить желает! Словом – в никуда…
Они особенны, такие вот места.
Там не хотят с тобою даже знаться.
А сердцу только в радость приближаться
К огню, порой жестокому. Сгореть
В котором можно, но не умереть.
Уж третий месяц наш герой приходит
На улицу, где встретился с судьбою.
По местности, до боли близкой, бродит.
Потом ни с чем, но не отчаявшись, уходит…
Вот и сейчас, с холодной головою
Он у ворот зелёных шаг сбавляет…
И вдруг! О боже – сердце замирает:
С ведром в руке выходит из ворот
Она – желанная, любимая, родная!
Но главное: обычная, земная.
Не замечает окружающих. Идёт
К соседям в дом. Заходит. Как же быть?
Его мечтаньям суждено ли сбыться?
Вначале нужно с ней заговорить.
Спросить о чём–нибудь. Ну, притвориться.
А вдруг узнает?! Некогда гадать.
Визжит калитка, женщина выходит.
За ней – другая. Парню челюсть сводит.
Они друг другу что-то говорят.
Нет, говорит соседка, а другая
Глядит ей в рот, по – странному кивая…
- Простите, девушки, - решается герой, -
Ведь говорят: находит тот, кто ищет.
Здесь должен жить Рустам – приятель мой?!
- Вы знаете, она … она не слышит, -
Вмешалась вдруг соседка. – Кто, Рустам?
Её супруг: другого нету, вроде.
Он, кстати, глух и нем, скажу я вам.
Не о таком ли вы знакомом речь ведёте?
Казалось, парень и оглох и онемел:
Соседку слышал он, конечно, но не слушал.
Он с упоением на милую глядел,
Забыв о том, кого искал, забыв о муже…
И взгляд внимательный поймав, вдруг осознал,
И стало радостно в душе: «Нет, не забыла!».
Хотя на нём она впервые, чтоб отстал,
Тогда заученную ругань применила.
Она могла, глухонемая, говорить
Слова, которые … которые зубрила.
Конечно, ей мешали люди жить:
Таких, как парень наш, увы, не мало было.
Был первым и … последним наш герой,
В том смысле, что немая не желала
Впредь выглядеть дурнушкой заводной:
Не слыша говорить! Она страдала…
Всё объяснила мужу, дав понять,
Что ей совсем не хочется болтать.
Что от него её никто не уведёт:
Кому нужна красавица такая?!
Что от противных слов душа её живая,
В конце концов, не выдержит, умрёт.
Супруг, вначале, не ответил ничего.
Он помрачнел, затем «заговорил»,
Точнее, жестами жену предупредил:
«Ни шагу из  дому отныне, без него!»
Вложивший в обучение всю душу,
Супруг – ревнивец пожалел свой труд.
Хотя она не жаловалась мужу
На то, что к ней порою пристают.

Слова что значат: «Жизнью наслаждаться»?
Быть может, это: искренне уметь
Любимыми своими восхищаться,
На мир божественный, как Человек глядеть!
Слова что значат: «Жизнью насладиться»?
Быть может, это – знать наверняка:
Ушедшие не смогут вновь родиться,
Что жизнь  дана отнюдь не на века!

Труд величайший – по губам читать.
А говорить, немым – того сложнее.
«Раз бог так хочет, надобно молчать» -
Закончила жена. А нам скорее
Вернуться нужно в осень, в наши дни.
Весенних дней милей сейчас они
Для парня нашего! Он счастье излучает:
«Пускай недолго рядом находился.
Мне этого хватило. Насладился
Я волшебством до нискончанья дней…».
Но парень наш не глуп и понимает:
Проститься надобно ему с мечтой своей.
Проходят дни. Летят недели. Минул год.
Осенним вечером наш друг идёт с работы.
В ушедшем времени он, наконец, поймёт,
Что есть пределы в жизни у любой свободы.
Предел безумия – разумности черта:
На этой линии живёт он в размышленьях.
Себя, причём не раз, в душевных откровеньях
Наш парень спрашивал: ступать ему куда?
Забыть о ней, семейной. Дать ей жить.
Иль, став настойчивым, любимой добиваться!
В душе любить, и тем довольным быть.
Ну, или за любовь свою сражаться…
Такими думами объятый, как в бреду,
С работы шёл. Поднять глаза нет мочи…
Вдруг видит он у перекрёстка ту,
Которой жил всё время – дни и ночи!
Зажёгся свет зелёный светофора.
Но женщина ступать не торопилась.
Нет, нет, она, конечно, не забылась.
Не дожидалась, конечно, ухажёра,
Который был уже замечен ею.
И дрожью тело нежное покрылось
Не потому, что он стоял за нею.
Хотя… Хотя в душе её творилось
Необъяснимое… Затем она осталась
Стоять на месте: вдруг ей показалась,
И это до того, как повстречала
Героя нашего, когда шагнуть пыталась,
Пред нею пропасть будто открывалась.
Творилось с нею что, она не знала:
«Наверное, беде какой-то быть» -
Подумала в сердцах и … зашагала.
Успел наш парень за руку схватить
Свою возлюбленную и спасти, быть может,
От гибели: ведь «Мазда» просвистела,
«Лизнув» одежду… Хорошо, не тело!
Кошмар на трассе был, как  будто, прожит.
Очнулась женщина в объятьях. Отшатнулась.
В лицо спасителю недобро посмотрела.
И показалось ей оно белее мела.
Потом собравшимся зевакам улыбнулась.
И с ней, с кривой улыбкой, не паря,
Пошла… Толпа же случай обсуждала:
- Она спасибо даже парню не сказала! –
Догнал её крикливый голос. Только зря…
Была ль напугана случившимся она?
«Подобное ведь раньше не случалось!
У пропасти не видно было дна…
А может быть, присутствие сказалось
Ну, этого… Прижал – то сильно как!
Прям пригвоздил к себе! Не понимаю…
А может быть, мне свыше подан знак?
Как  будто мало, мало я страдаю.
Свекровь себя в коварстве превзошла!
Ревнивец – муж – послушная овечка.
С тех пор, как матерью её я назвала,
От сердца моего осталось лишь сердечко.
Детей мне жаль. Вот не было бы их,
Ушла б к родной, оставив мир живых!»
Такими думами объятая, она
На лужицы ступая, неуклюже
Аллеей шла. Ей было плохо. Хуже,
Конечно, будет дома. Не должна
Она опаздывать. Скандал ей обеспечен!
Был женщиной герой наш не замечен.
А он всё это время следом шёл.
И, словно чувствуя её переживанья,
Стал на корню рубить в душе воспоминанья
О ней: волшебные, конечно же. Довёл
Глазами влажными любовь до перехода.
Идти за нею дальше – не посмел.
Тогда последний свет из небосвода
Ушёл за гору, тихо догорел.
Стемнело, словом. Сердце разрывалось
В груди у парня: «Броситься за нею,
Иль повернуть обратно? Пожалею
О чём я после??» Нечто отозвалось
Вдруг из глубин его самосознанья:
«Ступай за ней, - сказало, - будь смелее.
Беги дорогою наперерез скорее.
Откройся ей, впитай её страданья.
Она для близости с желаемым созрела.
Меж двух огней сейчас душа её и тело…
Хотя, скажу: ты не отстал, о муже
Её узнав – в замужнюю влюбился!
Ну, хорошо, бывает: почему же
Тогда с мечтой своею распростился?
О чём я, спрашиваешь? Сам не понимаю?!
В твои глаза один лишь раз взглянула…
Нет, ничего – в ней просто боль уснула:
Она любимой может быть – глухонемая!
Боялась встреч, о них желать не смела.
Лишь глаза краешком, разок, взглянуть хотела...

А ты пропал – как будто ветром сдуло!
Не спал порой ночами знаю, знаю.
Семью разрушить не желал – и то известно.
Теперь, прошу, признайся – только честно:
Что для тебя дороже жизни? Понимаю…
О ней ты вспомнил. Что ж, лети, дружок!
Виденье женщины сбывается так скоро…
Дорога… Пропасть… Сделал всё, что мог
Я для тебя, чтоб избежать позора
Смогла твоя невинная душа. Смотри – она!
По сторонам глядит, кого-то ищет взглядом…
Страна любви, мой друг, - великая страна!
Я быть хочу перед тобою виноватым…
Уже бежишь?! Моя душа страдает!
Я не бездушен, нет. Прости меня, Аллах!»
Кого на скорости «ГАЗЕЛЬ» переезжает?
О, боже – парень наш! Принять не успевает
Он смерть свою. С улыбкой на губах
К своей любимой путь свой продолжает…