Нам

Кто вспомнит о нас с тобой
                лет через сорок,
                когда нас уже не будет,
Отрыв эти строки в пыли книжных полок,
                что скажут о нас люди?
Лишь блёклая осень поплачет о нас
                тугим проливным дождём,   
И больше ничто не отметит тот час,
                когда мы с тобой уйдём.

Кто вспомнит о нас с тобой
                лет через тридцать,
                когда нас уже не будет,
И смогут ли дети и внуки отмыться
                от наших с тобой судеб?
Лишь буквы сухие прошепчут с листа
                печальный неровный стих,
Сжимая скорбящим потомкам уста,
                когда мы покинем их.

Кто вспомнит о нас с тобой
                лет через десять,
                когда нас уже не будет,
Помилуют нас или все же повесят
                посмертные наши судьи?
Лишь злые ветра отыграют для нас
                на веки веков «отбой»,
И больше ничто не отметит тот час,
                когда мы умрём с тобой.

И кто-то прочтёт это
                завтрашним утром,
                когда нас уже не будет,
Бессовестно трезвым, чудовищно мудрым,
                что нас с тобой не разбудит…
Прочтёт, разглядит, но не сможет понять
                той правды, до боли простой,
Что не было в мире тебя и меня,
                а были лишь мы с тобой.

Йошкар-Ола,
октябрь 2002