Девушка киля

(Мордовское сказание)
На берегу реки Суры
Есть холм высокий. Там до ныне,
Где ветры вольные быстры,
Стоит береза на вершине.
Её красивей в мире нет,
Не перечесть березе этой
Прожитых на вершине лет.
И как то раз, порою летней
На холм высокий я взбежал,
Рукой к березе прикоснулся,
Тихонько ухо к ней прижал,
И словно древний дух проснулся
В стволе. Я слышал, как бежит
В березе жизнь, огнем пылает,
Листва от ветерка дрожит,
Рассказ послушать предлагает.
А в том рассказе боль слышна,
Береза вспоминало тихо,
О том, как девушка жила,
Эрзя по роду….
               
                Много лиха
В те годы плыло по полям
Эрзя набеги отбивали,
Жилось не сладко племенам
Мардовским. К лесу отступали
За родом род.
                И как то здесь,
Дома эрзя решили ставить.
Удобно, речка, берег… Мест
Прекрасней трудно и представить!
Здесь Нишке-паз трудом своим,
По указанью Вере-пазу
Украсил край, и вместе с ним
Пурьгине с братом взялся разом
Помочь. Ве-Дява тут жила!
И вот, охотники сыскали
Чудесный край, земля ждала,
Что бы Эрзя ее вспахали!
Любили боги свой народ,
Тепло с дождями посылали,
Богатый урожай дает
Земля!
            И люди обживали
Чудесный край на берегу
Реки Суры. В земле прекрасной
Их не сыскать вовек врагу!
Эрзя зажили без опаски.
Вольготны новые места,
В лесах дичины – до отказу!
Видать народ свой не спроста
Привел в ту землю Вере-пазу!
Здесь рыбы – не переловить,
Трава наездника скрывает,
Ее и за год не скосить,
И лес могучий обступает
Стеной излучину реки!
Дома из бревен ставить стали
Эрзя. На лодках рыбаки
Сетями рыбу собирали…
Для жизни, лучше не сыскать
Удела! Пилы завизжали,
И топоры давай стучать,
Мужчины на берег таскали
Стволы.
               И шепоток летал
О топоре, что тюкал звонко!
Ведь не мужчина им махал,
Обыкновенная девчонка!
Обыкновенная? Ну да!
Она красою выделялась,
Но в год, когда пришла Орда,
Одна в семье в живых осталась…
Отца убили, братьев нет,
Сгорела мать, сестер угнали…
Горел в очах печальный свет,
Но Килю, люди укрывали.
Она росла среди людей
Своего рода. Красотою
Никто не мог сравниться с ней!
А Киля, спорила с луною
Прекрасным ликом, Соболя
С бровями не могли равняться,
И даже нежная заря
Могла румянца испугаться.
Но было чудо в том!
                Она
Обычна ростом и степенна,
Но очень смелою была
И сильной, необыкновенно!
Шагала, словно ветерок
Ступал, траву едва сминая,
И звонкий детский голосок
Мог, день и ночь, не уставая,
Петь песни звонкие! Она
С детьми резвиться не любила,
И дикой белочкой, одна
Частенько вкруг села ходила.
А людям говорил шаман
О том, как девочка рыдает,
Когда спускается туман,
Отца и братьев вспоминает.
У Нишке просит силу дать,
Чтоб с ней никто не смог равняться!
За братьев, за отца, за мать,
Хотела девочка сражаться!
Случалось, что колдун шептал,
Что видел позднею порою,
Как Нишке-пазу прилетал,
И вился птицей над избою,
Где сирота жила одна.
Зачем?
             Того шаман не знает,
Но сила девочке дана,
И скоро Киля испытает
Ту силу тайную!
                Теперь
Никто не сможет с ней сразиться!
Ни человек, ни дикий зверь!
Она и Вере не боится!

На новом месте каждый дом
Хозяин строил первым делом
Для рода своего, потом
Для немощных и неумелых.
Что бы построить крепкий сруб,
В чащобу Киля уходила,
И выбрав по мощнее дуб,
Пятью ударами рубила!
А после, на плечо подняв,
Его как палочку сносила
На берег, там где дом стоял!
Десятку мужам не по силам
Такое сделать.
                Вышло так,
Что Киля дом большой имела,
Жила одна, и вот рыбак
К ней начал свататься не смело,
За ним иные ждут ответ,
Но Киля их не привечала.
Всех провожала словом
                «Нет!»
Она еще не повстречала
Свою судьбу, и ждет его!
Того, кто станет Киле мужем,
Нет, не полюбит никого
Иного! Только он ей нужен!
Тот, кто сумеет разбудить
Сердечко раненное в детстве,
И тот, кто Килю полюбить
Сумеет всем открытым сердцем!
Эрзя в печали:
                Как же быть?
Ведь Килю многие любили,
А Киля? Может ли Любить?

Но очень скоро позабыли
Они беду со свадьбой.
                Ночь
Как будто ясный день пылает,
Кто убежать пытался прочь,
Тех стрелы в спину настигают.
Набег татарский лес укрыл,
Трава наездников скрывала,
Убит эрзя дозорный был,
Орда жестокая напала.
Кого – то саблей посекут,
Кого арканами поймали,
Добычу из домов несут,
А Килю, сонную, связали
И цепью приковав к возу,
Мурза победно засмеялся:
- Тебя я Хану отвезу!
Бакшиш яхши* ему достался!
Слеза не капнула из глаз,
Лишь очи яростью сверкают,
Поймали Килю в этот раз,
Она напрасно напрягает
Всю силу. Крепкие ремни
Из сыромятной кожи, значит,
Пути-дороги далеки
Ее, но девушка не плачет.
Сухие очи зрят окрест,
Кругом тела.. тела…
                Убиты
Весь род Эрзя из этих мест,
Тела из кровию покрыты.
Кто саблей острой, кто стрелой,
А дети многие на пики
Надеты. Дым валит густой,
Звенят в ушах немые крики,
И вдруг…
                Пожарище накрыл
Огромной тенью черный коршун!
Поднялся ураган от крыл,
Мурза с коня порывом сброшен.
И слышит Киля:
                - Час настал!
Должна ты отомстить народу,
Который на эрзя напал.
А победив, ладони в воду
Суры бегущей окуни!

И тень, как облако умчалась,
В селе эрзя одни угли
Дымиться на земле остались….

Три дня в дороге, близок стан,
Ухабы воз в пути качают
С добычей. Вышел в поле Хан,
Он сам отряд Мурзы встречает:
- Ну, как набег? Добыча есть?
Наложниц много изловили?
Рабов хороших вижу здесь!
А многих ли эрзя убили?
- Все хорошо, могучий Хан!
Добычи много!
                А вот эту…
Я подношу в подарок Вам!
Такой, еще в гареме нету!
Сорвал Мурза с нее платок,
И Хан добычу озирает.
Он взором девушку обжег,
И громко войску объявляет:
- Сегодня всех зову на той*!
Я свадьбу праздную, нукеры*!
Рабыню я беру женой,
Мулла прочтет согласно веры
Никох*!
               В шатер её! Сейчас!
Хан руки жадно потирает
«Усладой для души и глаз»,
С ухмылкой Килю называет.
И полилось вино рекой,
Баранов жарили без счета,
А Хан, любуется женой.
Но молчалива она что – то?
Ни слез, ни радости, Сидит
Как будто камень. Хан пылает.
Уже весь стан, упившись спит,
И Хан к жене войти желает!
- Ко мне, жена!
                Слова, как кнут.
Хан ждал, что станет плакать дева.
Ведь от него любви не ждут.
С улыбкой Киля посмотрела
На Хана.
                Пояс с саблей снял
Владыка, и промолвил грозно:
- От пира сильно я устал,
Спустилась полночь, уже поздно.
Ложись со мной, моя жена,
Твой господин любви желает!
Ты подчиниться мне должна!
И Киля перед ним снимает
Платок нарядный и пулай*,
Она уже лежит на ложе!
- Скорее мужа обнимай!
Промолвил Хан, а сам не может
Дождаться нежности. И вот
Супруга руки поднимает,
На плечи мужа их кладет,
И за его спиной сжимает….
Хрустящей веткой под ногой,
Трещали кости у супруга.
Его, как будто сухостой
Ломала для костра подруга.
Нет сил ни, крикнуть, ни вздохнуть,
Хан в муках страшных умирает,
Не может Килю оттолкнуть,
Лишь шепот стражу призывает…

Но не услышит стража. Нет!
Глаза злодея закатились,
В очах погас навеки свет,
Замолкло сердце, и не билось…
Пулай надев, платок подняв,
Шатер парчевый покидает
Эрзянка – Киля. Саблю взяв,
Она ордынцев убивает:
Взмахнула раз – глава долой!
Взмахнула два – и разрубила
Напополам! Своей рукой
Отмстит за всех, кого любила!
Нукеры пьяны от вина,
Под ханской саблей умирают,
И лишь печальная луна
На бойню у шатра взирает.
Но звякнул меч и стражник встал,
Завидев Килю, бьет тревогу:
- Вставай! Шайтан на нас напал!
Скорее Хану на подмогу!
Но Килю не остановить,
Она ордынцев убивает.
Ей надо лишь рубить, рубить…
И по телам она шагает.
Кровь по клинку бежит ручьем,
Ладонь прилипла к рукояти,
А деве это нипочем,
Идет, в набрякшем кровью, платье!
Вдруг сабля взвизгнула. Она
По латам стукнув, задрожала,
Излом через клинок дала,
И жалобно заждебезжала.
Дар…
            сломалась….
                Вся Орда
Завыла, радость не скрывает!
Казалось, Килю ждет беда,
Но дуб с корнями вырывает
Красавица, за ствол берет,
Круша щиты, шеломы, латы…
Никто спасенья не найдет,
Прощенья нет Орде проклятой!
Летят навстречу стрелы, меч
Наносит раны, кровь струится,
Но Киля продолжает сеч
Врагов, ей не остановиться!
Рубить и бить, в ответ в нее
Летят жестоко раня стрелы,
Тут сабля ранит, там копье,
Покрыто ранами все тело…
Под утро дрогнули враги,
Такого не было до ныне!
Раздался громкий крик:
                - Беги!
Она - Эрзянская богиня!
Пришла народ наш погубить
За все набеги и разбои.
Мы жизни можем сохранить,
Когда умчимся с поля боя!

Раздался топот, храп коней.
Вздохнула девушка устало.
Окрест взглянула, перед ней
В крови побоище предстало.
Мечтала Киля отомстить,
Но так….
            глядеть не в силах дева.
Она хотела их убить,
И голову склонив, смотрела
На поле страшное. Кругом
Тела: порублены, побиты,
Им не прийти в родимый дом,
Все кровью черною покрыты….
Все бросив, Киля прочь бежит,
И горько слезы проливает.
К родному дому путь лежит,
И дева стрелы вырывает
Из ран глубоких. Долгий день
Прошел, Сура вдали блистает,
Длинна сосны высокой тень,
Беглянка силы собирает
На холм поднялась и легла
В траву. Эрзянка умирает….
Ладони окунуть  смогла,
В Суру, и Нишке призывает…
Ладонь небрежно гладит мох,
Поднялись очи в поднебесье,
Последний испуская вздох,
Эрзянка тихо пела песню.
О доме, о земле родной,
О Пурьгине в бездонной дали,
О Суре, речке голубой,
О всем, что Боги людям дали….
Эрзяне у холма стоят,
В деревне песню услыхали,
Кровоточат, кровоточат,
Последней каплей истекали
От стрел и копий раны.
                Тут,
Оплакав Килю, стали Люди
Копать последний ей приют.
Эрзя о Киле не забудет!
Над ними, скрыты в облаках
Пурьгине с Нишке вниз смотрели,
Горели слезы на щеках
Богов, и вниз дождем летели.
Потом решили, что вовек,
О Киле дивной не забудет,
В народе, каждый человек,
Её любить и помнить будет!
Как порешили,
                Так и быть!
На холм, где Киля спит спокойно,
Они чудесный дождь пролить
Должны, и веточкою стройной
Здесь Киля станет вечно жить,
Про нас живущих вспоминая,
И будем мы ее любить,
На красоту ее взирая!


Все дальше жизнь людей течет,
Забыты радости и горе,
Но на могиле той растет
Большое дерево. И вскоре,
В народе стали замечать,
Белеет ствол, как девы тело,
Весной смолой кровоточат,
И что то на стволе чернело,
Как раны прошлые от стрел,
От острых сабель.
                А листвою,
Проказник Ветер шелестел,
Прохладной летнею порою.
Узнали дерево Эрзя!
Хоть прежде даже не видали,
Ему без имени нельзя,
И «Килей» ласково назвали!
Она белеет там и тут,
И кроною шуршит ветвистой…
И Килю на земле Российской,
Березкой нежною зовут!

01,12,2013 года
Г. Ташкент