До беззвучия

        В то раннее июльское утро странно  было на городском пляже. Не туман над морем  – туманище. Неразличимы даже пляжные грибочки и лежаки, которые рядом совсем. И ни единой души.               
Со стороны причальной стенки  раздражающе бьёт по ушам рок  безудержного  Шевчука.   Громогласное безумие звука в  раннем  туманном безлюдье вызывает одно лишь желанье – исчезнуть. 
Но если в прочие дни мои «водные процедуры» ограничивались жалкой полусотней гребков, в то утро меня преследовала  единая мысль – прочь от берега – «до беззвучия».
Уношусь словно малоопытный спринтер, словно жертва, преследуемая ненасытной и безжалостной тварью. Притормаживаю  в  абсолютной  тиши и подоспевшей усталости.
 
Ещё несколько десятков энергичных гребков - и лишь тогда позволяю себе отдышаться.   Подо мной, по-видимому,  сумасшедшая толща воды, а вокруг лишь однообразие блеклое. Абсолютное отсутствие ориентиров.  Бешено сердце колотит, словно просится  прочь.

Теперь  лишь  надежда  на удачу встречи со случайным плавсредством как-то удерживает на воде. Но отчаянный ор мой  поглощается  равнодушным туманом.  Наверное  ещё не одну сотню метров мечусь в поисках спасительных горизонтов, пока ...не доплываю до звуковых  миражей...               
Му-зы-ка!?..  Сперва это лишь отдалённое подобие звука. Но вскоре уходят сомнения  – ме-ло-ди-я!  Кажется, она сродни той, от которой намедни так стремительно уплывал. Только бы не показалось  мне это. Только бы там не прекратилась она. Только  бы…               
    Безмолвие  наступило тотчас же.  Не в состоянии более плыть наугад,  переворачиваюсь на спину, и потухшим взглядом обвожу мутную плоть над собой. Паника лишь нарастает в движении,  кажется, на подходе уже губящие судороги  и абсолютное бессилие тела...               
   
Но вот же, вот он вновь - этот звук... Господи, - не перестаёт суетиться  душа, - неужели?  Мигом возродившаяся надежда  гонит  теперь  безошибочно и многосильно.               
 ...А когда  берег  относительно недалёк уже был,  и едва различимые звуки оформились в  задушевную мелодию  городского романса, пережитые потрясения   проявились  совершенно неожиданным образом.  Не икота это была и не губительные икроножные судороги. Я громко и беспрерывно  чихал! На плаву!  На спине, на боку! В аккомпанименте потрясающе  дивной мелодии.               
   
А  навстречу уже выплывали редкие коллеги мои  по экстремальному водному любопытству.  И с удивлением вслушивались оставшиеся на берегу,  доносящиеся к ним из «молочной бескрайности»  лучшие из всех  пожеланий:  – Будьте здоровы!..  Будьте здоровы!..