Петрович

(РАССКАЗ)



 Всю ночь лил и лил настырный дождь. С утра слякотно, черно и сыро. Ближе к полудню резко захолодало и занудный ветер начал разбрасывать пригоршни колючей снежной крупы. Хоть что-то новое после двух недель осточертевшего дождя. Изменение погоды не принесло улучшения настроения, не говоря уже о душевном подъёме. Виктор Петрович глядел в окно безучастным взглядом. Как же тоскливо, душа плачет. От чего так? Наверное, не только от погоды. Человек всегда ставит себе цели, стремится чего- то достичь. Если получается - радость заполняет изнутри, разливается по организму. Такому говорят: - Жизни радуется!- А впереди уже другие цели, задачи, ожидания.
Петрович с ужасом понимает: - Целей нет, ожидать нечего, в душе пусто, бороться нет сил и бесполезно. Он положил на подоконник листок и нацарапал стишок, почему- то от имени женщины, наверное, для конспирации.

Прокричи в пустоту:- Услышьте!-
Не ответила пустота?
Видно знает только Всевышний,
То, что чаша уже пролита.

Три перста ко лбу приложишь,
К животу и обеим плечам.
Может Господи, да и поможет,
Тот, что сверху, ну, где-то там.

Пусть Всевышний просьбу услышит,
И мольбу с горячей слезой.
Он же всех начальников выше,
Тех, что ноги отёрли тобой.

И отбросили хуже тряпки,
Как ненужную грязную грязь:
-Умирай, тебя нет в разнарядке,-
И вообще:- Ты зачем родилась?-

И теперь, обращаясь к Богу,
Помолись заодно и за тех,
Кто, закинувши ногу за ногу,
Посчитал себя здесь выше всех.

Легче не стало. На работе ещё весной трудились 780 человек, сейчас, глубокой осенью, осталось 190, и производство продолжает разваливаться. Понятно, что уволят и его, хотя до пенсии осталось три года. В народе это называется простым, понятным словом «выкинули», хотя те, кто это делает, уже и здесь придумали красивую «обёртку»- оптимизация производства. – У народа и власти всегда разные названия, - думает поживший Петрович. На будущую нищенскую пенсию тоже не проживёшь по- человечески, поэтому, Виктор Петрович всё собирал «копеечку на сберкнижку». Своих – то денег, чего он там набрал – «кот наплакал». Всё отдала сыну в своё время мамочка, и за проданный дом, и даже щедрую  «компенсацию», которую ей выплатило правительство Германии, как малолетней узнице фашистских концлагерей. А банк – то обанкротился. И здесь начались мытарства. За день до того, как у банка отобрали лицензию, Виктору Петровичу позвонили и вежливо пригласили в отделение банка. Там уже с утра суетился взволнованный народ. Все хотели снять деньги, но ни кому ничего уже не давали. Безразлично подавали авторучку и листок бумаги с предложением написать заявление о закрытии вклада, а фактически «отшивали» людей, чтобы они не мешали пить чай и разговаривать о приятном.
Тех, кто имел вклад, превышающий сумму государственного страхового возмещения, приглашали к заведующей. Пригласили и Петровича. Молодящаяся, ухоженная дама с материнской теплотой предложила разложить вклад на родственников или знакомых, чтобы все суммы покрывались страховым возмещением. – Я же забочусь о Вас - говорила она, округляя глаза,- иначе вы всё потеряете. Когда Петрович сказал, что ему трудно вот так сразу найти двух человек, дама с воодушевлением заговорила, непозволительно низко расстёгивая дорогую кофточку: - Вот , на мне крест, я православная христианка, можете смело оформлять на меня. Я всё верну!-  Опытный Петрович скептически посмотрел на даму, и позвонил по мобильнику знакомым. Вклад переоформили в течении пяти минут, прежний договор по вкладу и сберкнижку забрали, а в это время за дверью заведующей звучал её проникновенный голос, обращённый к следующему посетителю: - Вот, на мне крест, я православная христианка….- Если бы Петрович понимал уже тогда, что эта Православная отрабатывает последнюю волю своих хозяев, и фактически избавляет банк от выплат денег в процессе процедуры банкротства.
У банка отобрали лицензию уже на следующий день, отделение банка закрыли, а заведующая исчезла навсегда, больше её никто, никогда и нигде не видел.
Страховую компенсацию по сумме, оставшейся на сберкнижке Петровича, Агенство по страхованию вкладов  выплатило довольно быстро, через банк- агент. А вот ответ по вкладу вдвое большего размера, разложенный на двух знакомых при помощи заботливой заведующей, Петрович дожидался три месяца. И он пришёл заказным письмом. В ответе профессиональным языком разъяснялось:

«Оснований для выплаты Вам страхового возмещения не установлено. Записи в документах бухгалтерского учёта Банка не отражали действительного поступления средств в кассу Банка, а лишь создавали видимость проведения кассовых операций. Исходя из характера совершённых действий, есть основание полагать, что их целью была попытка неправомерно получить денежные средства из фонда обязательного страхования вкладов. Обращаем Ваше внимание, что во время совершения указанных действий Банк в силу фактической неплатёжеспособности не исполнял поручения своих клиентов, а владельцы счетов не имели возможности ни использовать свои денежные средства для целей осуществления безналичных расчётов, ни получить их наличными, т.е. в полной мере реализовать права, предусмотренные договором банковского вклада (счёта). Внесение в этот период записей о формировании остатков на счетах физических лиц было направлено на искусственное создание «обязательств» Банка перед лицами, которые впоследствии могут претендовать на получение страхового возмещения, необоснованно ссылаясь на закон «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации».

Оставалось только подписать: - Вам всё понятно, сукины дети!-  Большинство из получивших подобные письма «счастья» растерялись, не знали, что делать, и уже на этом этапе окончательно потеряли свои деньги. Петрович не сдавался. Он звонил конкурсному управляющему, не раз ездил в областной центр, в банк, где ещё оставались работать на период банкротства несколько сотрудников. Заполнил кучу бумаг, и ему обещали сделать исправительные проводки, т.е. вернуть записи по вкладам к первоначальному виду, какими они были до момента посещения «доброй» заведующей. Далее стало известно, что реестр требований кредиторов закрывают в конце октября. Ещё часть людей не успели, и остались ни с чем, но Петровичу «повезло». Известие о том, что исправительные проводки совершены и его счёт восстановлен пришло за день до закрытия реестра, а в ноябре пришло уведомление, что он включён в реестр требований кредиторов. Это означало, что появилась возможность, если не полностью, то хотя бы частично получить свои деньги в процессе ликвидации банка. Так закончились первые полгода жизни на успокоительных таблетках.
-Любая страна сильна крепким, многочисленным средним классом – рассуждает Петрович, глядя в окно, - у нас же средний класс превращают в нищих из- за бессовестного снижения зарплат на фоне растущих цен на всё. Нищих всё больше, а богатые продолжают богатеть, и трясутся над своими неправедно нажитыми миллионами. Поди тоже не сладко, - грустно ухмыляется Петрович.

Петрович не сразу рассмотрел мелкий текст в конце уведомления о включении его в реестр требований кредиторов. Текст гласил:
« Обращаем Ваше внимание, что согласно п.1 ст. 50.40 Федерального закона « О несостоятельности(банкротстве) кредитных организаций» расчёты с кредиторами по удовлетворению требований включённых в реестр на основании копий документов, осуществляется только при предъявлении подлинных документов, подтверждающих подлинность этих требований. В связи с вышеизложенным прошу направить конкурсному управляющему оригинал договора банковского вклада.»
Да как же так? Как он сможет предоставить оригинал договора, который у него этот же банк и забрал при расформировании вклада на других лиц?
Петрович написал обстоятельное письмо об этом. Ездил и на устные беседы. Просил предоставить ему первый экземпляр договора, который всегда оставался в банке, чтобы сделать нотариально заверенную копию. Пробовал заходить с другой стороны, и доказать, что если в банке имеется вклад, открытый по его паспорту, то оригинал паспорта и является тем документом, который подтверждает наличие вклада.
- Закон у нас не разрешается нарушать ни кому, - отвечали жулики.
- Тогда, по логике, если у меня отнимут паспорт, то меня надо убить или депортировать из страны? – устало спросил Петрович.
- Это вопрос ни к нам, – заученно отвечали люди- зомби.
Погода всё хуже, чёрная туча накрыла весь горизонт, потемнело. С подвыванием налетают порывы злобного ветра, ледяная крупа барабанит уже по стеклу. Рука Петровича выводит на листке:

Пропадаешь «за зря», «ни за грош»,
Тёмной мыслью завязан в узел.
Окончательно пропадёшь,
Сам себя убедив, что лузер.

Перегрелась в сосудах кровь,
Пульс стучит пулемётом в висках.
Пепелищем сгоревших костров
Занавешен души крах.

Теперь Петрович понимает, что на каждом этапе его старались обмануть, и дело обставляли так, что сам он будто бы и  виноват. А так хотелось верить словам сказанным не так давно: « Я не хочу больше, чтобы в нашей стране были обманутые вкладчики». Банки теперь «лопаются» ежемесячно. И  обманутых  всё больше,  и все молчат, исходя из того, что кто- то делано посочувствует твоей беде, а большинство  позлорадствуют или даже порадуются. Петрович молчать не хочет, пусть люди знают и не попадаются в лапы жуликам. В тоже время он тяжело переносит постоянные, изнуряющие думы. Душит обида, болит сердце, кружится голова, предметы теряют очертания. Замер, застыл, окаменел, глядя в окно. В полубреду всплывают бессвязные картинки:…жирный чиновник раздаёт лицензии на право банковской деятельности, а взятки складывает в валенок…бабушку выбрасывают из квартиры за неуплату,но она летит не вниз,а к небесам....полиция помогает бандитам бить людей…тщедушный человечек год бегает по коридорам чиновников за какой- то дрянной бумажкой…в молодых семьях кончились дети, потому что негде жить…пенсионеры и бомжы роются в помойках....полосатая палка отбирает деньги у водителей на раздолбанной дороге…куча одноразовых шприцев за гаражом у школы…богатеи отправляют ракету на Луну, чтобы спрятать наворованные у народа деньги…на заводе «хозяева жизни» уничтожают рабочих, так и не став настоящими, заботливыми хозяевами…ЖКХ рассылает квитанции с перерасчётом комуслуг начиная с 1917 года....хирург не начинает срочную операцию, т.к. у родственников до 200 тысяч не хватило 100 рублей...мамочка под дулом автомата в фашистском концлагере... .  .    .

Петрович успел записать самое короткое и последнее стихотворение в своей жизни:
 
Дорогая моя Русь,
Я тебя уже боюсь.