Историчная стихийность досок

***

Вышел весной — где шатался  в почитании Гентских досок?
Наивный вопрос числит за собой освобождение от усилий самому проникнуть
за льды разыскания и пусть оттепель мнит себя очередной сменой подтасовок.
Подведенные глаза синим тематически приблизит к очередной интерпретации
коих уже достаточно — а мы все мним — и пестуем свое беспокойство
удержать ясное ясенево и предрассудки сосен преосуществленных в мачты.

Втискиваем античность в свой разлад — лишь для того чтобы была видна наша вина.
Какая понятливость общих мест!
Логическая артикуляция цикады — кого  возвращает к киммерийским холмам Феодосии
кого к согретой ожиданием Итаке — кого к согдианке Талите — кого  к Алуште где несколько лет...
Очерчиваешь кривую — чтоб никто не проник в "неопределенное непосредственное"  Гегеля
выбирая самое тёмное — как  сливы с лотка и тянешься к противоположному.
Взглянет скиф на коринфские колоннады и пришпорит коня — оно ему надо?

Каждый понимает — формальная структура — неточное отображение прошлого — назовут историей.
Вопрос тёмен и пусть нас рассудят улады — а  те кто в разыскании сущего — судья  им камень.
Остаемся в смутной понятливости — как ягоды паслена — что мы?  Можно нас есть?
И мы остаемся «как дети» и не думая наследовать царства — ибо оно уже есть.
И можно ли нас причислить к памяти трав — к памяти капель (таких уже не будет теплых дождей)
к стропилам чердака с голубиным пометом к  коже светящейся песком первой девчонки.

Спрашивай — становясь доступным для ласки или удара и рисунок твоих губ сложится для обид или для скрытой радости.
В этом преимущество открытости для удара. Подставь другую щеку — может быть это об этом и про нас.
Скрываемся за терминологией — на долго ли — своры Ануана растерзают твою онтологию до дымящийся крови.
Омойся в драконьей крови провожая отрешенностью осень.