Н. Кондратковская. 100 лет со дня рождения

Этот год в Магнитогорске  объявлен Годом поэзии. Не случайно. В этом году исполнилось 100 лет со дня рождения  Бориса РУЧЬЕВА (15 июня)  и  Нины КОНДРАТКОВСКОЙ (16 ноября)
Антон Захарченко о поэзии:
 «Она пришла в мир раньше прозы. Отчего-то для человечества стихи стали жизненно необходимы еще с колыбели каменных пещер – шаманы возносили духам гипнотизирующие ритмом строки, обрядовые похоронные и свадебные песни тоже непременно складывались из стихов. Поэтизированный мир таил за каждым кустом то духа леса, то властелина воды – с ними тоже требовалось говорить отчего-то стихами. Но прошло время, в литературе появились проза и драматургия, однако поэзия уходить и не думает, наоборот, живет и развивается. Уже давно она стала делом молодых людей, воспринимающих окружающее остро, ловящих детали, простому глазу незаметные. Взрослые все больше пишут прозу. Да и поэты, подрастая, часто ударяются в романы. Однако проза поэта полна стихотворчества, по старой памяти авторы переносят излюбленные «фишечки» в рассказы и повести».
По материалам службы информации «Верстов.Инфо»
:


«Магнитка стала творческим причалом для многих деятелей российской культуры. В том числе, для Нины Георгиевны Кондратковской, выдающейся поэтессы и педагога, долгое время (около 25 лет) возглавлявшей Магнитогорское литобъединение. С поэзией Кондратковской юные магнитогорцы знакомятся с ранних лет – её легенды и поэмы, посвященные уральской земле, ставят её творчество в один ряд со сказителем Павлом Бажовым.
В рамках мероприятий, приуроченных к Году поэзии и столетию со дня рождения Кондратковской в Центральной детской библиотеке, с 1998 года носящей имя поэтессы, прошел праздничный вечер, на котором были подведены итоги фестиваля детского творчества «Родное бесконечно узнаёшь».
Гости праздника совершили поэтическое путешествие по литературному маршруту, посвященному удивительным памятникам природы. Благодаря легендам Нины Георгиевны, реки, горы и озера Южного Урала стали частью истории нашего края. Она рассказала в своих стихах, какую тайну хранит Соленое озеро, откуда пришло название горы Чертов палец, поведала историю Абзаковской лиственницы, речек Гумбейки, Зингейки и Янгельки… Открывали праздник стихи Нины Кондратковской, звучащие остро и актуально во все времена:
«Творя добро, не взвешивай его,
Не измеряй объемы и масштабы.
Оно в твоих руках не для того,
Чтобы ладони превращались в лапы.
Не золото оно, не серебро,
Чтоб за него расплачивался кто-то.
А при расчетах - где уж тут добро?
Все в мире зло от этого расчета».
Почетными гостями праздника стали начальник управления культуры города Александр Логинов, челябинская поэтесса Нина Ягодинцева и издатель Марина Волкова, а также внучки Нины Кондратковской – Татьяна Семиног и магнитогорская журналистка Ольга Балабанова.


Так сложилось, что Нина Кондратковская больше известна читателям как детская поэтесса. Самыми известными до сих пор являются сборники «Синий камень» и «Сердце-озеро», посвященные преданиям об Уральской земле. Часть детских стихов Кондратковской даже вошла в хрестоматию по литературе родного края. Однако Нина Георгиевна писала не только стихи, но и прозу. Говорила об этом на вечере Ольга Балабанова, делясь воспоминаниями о своей бабушке: «Сейчас я открываю для себя её прозу. Материала достаточно для того, чтобы раскрыть Нину Георгиевну как писателя»... 


«…Поделилась своими воспоминаниями о Нине Георгиевне её воспитанница, участница Магнитогорского литобъединения, челябинская поэтесса Нина Ягодинцева. Именно Кондратковская открыла ей путь в большую литературу:
«Нина Кондратковская – это учитель, который определил мою судьбу, - отметила Нина Ягодинцева в своем выступлении. -  Она никогда не говорила: вот плохо написала, это неправильно. А говорила: а давай эту строчку уберем, здесь поменяем, тут надо подумать - смотри, какое хорошее стихотворение!»




Из воспоминаний Ирины Кияшко, поэтессы
Память

«Нина Георгиевна Кондратковская... Несмотря на длительное обещание, на убедительную конкретность ее влияния на мою судьбу, я так и не научилась воспринимать ее в социально-бытовом контексте. Она всегда казалась чем-то феерическим, динамичным, фонтанирующим, — но никак не пожилой, а спустя годы — и старой женщиной с полным набором всяческих хворей и забот.
Мы познакомились в начале семидесятых. Я заканчивала школу, она руководила городским литературным объединением. Эти «сборища» по вторникам проходили тогда с блеском и взахлеб. Каждый раз я спешила туда с таким волнением, что сердце готово было выскочить из горла... Засиживались часто до полной темноты, но никогда не возникала мысль, что в жизни могут быть более интересные дела. Нина Георгиевна царила и благословляла. На нее хотелось смотреть, затаив дыхание, и не слушать даже, а внимать... А уж если появлялась возможность прочесть в ее присутствии свои стихи — это было ни с чем не сравнимо!
Вокруг нее собирался очень разный народ — и по возрасту, и по способностям. Но никогда и никому она не намекнула на его несостоятельность. Смысл своего присутствия она видела не в менторстве, а в том, чтобы создать нам среду обитания, атмосферу для самовыражения. И если у кого-то случалась откровенная удача — самым восторженным и бурным «болельщиком» была она!
Сила воздействия ее на людей была значительна. Именно с ее подсказки я отважилась, закончив школу, отправиться токарем на ММК, запрятав поглубже до поры честолюбивые мечты о столичном образовании. Она сказала примерно так: «Твое от тебя не уйдет. Но жизнь надо потрогать руками. Токарь — это как раз то, что нужно...»
Эти два года в цехе механизации УГМ определили весь дальнейший ход событий, дальнейшее содержание моей судьбы.
...А каким чудом были поездки на поэтические слеты и семинары! Сколько романтики было в выступлениях перед незнакомыми людьми в чужих городах! Как бережно подталкивала она нас, молодых, сама при этом предпочитая оставаться в тени как «сопровождающее лицо»! Если комплектовался коллективный литературный сборник, для нее будто совсем не имело значения присутствие в нем ее собственных стихов. Они всегда держалась «вторым планом» при обсуждении — при том, что сила ее дарования была очевидна и неоспорима.
Вообще, если бы она чуточку больше была озабочена собственным преуспеванием, в ее жизни всего было бы больше — и книг, и гонораров. Но, видно, смысл для нее был в другом...
Когда попадаешь в орбиту всеобъемлющего человека с подобной самоотдачей, — постоянно ощущаешь, что сам ему не додаешь. Хотя он ничего от тебя не требует. Мне, видимо, предстоят долгие размышления на эту тему».
1991