Тридцать семь

"Очень надеюсь, что скоро многое в моей жизни изменится". (с)

Долго жил я, в ус себе не дуя,
но теперь - совсем другой базар.
Брошу Златоглавую в ****у я
и уеду в славный Сыктывкар.

Мы в Москве унылой - словно в коме:
всё б нам зад начальству лобызать.
Ну, а я нашёл подругу в Коми.
У неё - счастливые глаза.

Знаю, у любви свои законы.
Это вам не пятничный содом!
Половинок ищут миллионы,
гибнут, остаются за бортом.

Потому не слушаю советов
и не продаю свой божий дар.
Тридцать семь могучих сантиметров
требуют особенный футляр.

Сык-тыв-кар... Не выговоришь сразу.
Среднегодовая - до нуля.
В эти дебри едут по приказу,
по суду, за запахом угля.

Страшно, но капризничать не буду.
Жребий брошен! Эврика! На старт!
Дюжину москвичек плоскогрудых
живо обменяю на плацкарт.

Холост, домовит, вынослив в сексе.
Скромен. Не приемлю беспредел.
Руки-ноги целы. *** на месте.
Бросил пить. По тяжким - не сидел.

Есть мошна, загашничек неслабый -
не чета заезжей голытьбе.
В общем, так, ребята: будь я бабой,
я б женился только на себе.

В пиджаке и шляпе в стиле ретро
полечу по рельсам РЖД.
Тридцать семь отважных сантиметров
положу к ногам её уже.

Я её возьму, как штангу на спор,
поцелую, нежно обниму.
Только пусть сперва покажет паспорт
(педофильский срок мне ни к чему).

Пару дней в заоблачном угаре
поезд шёл в неведомую глушь.
Утром оказался в Сыктывкаре.
Деревенька в двести тысяч душ.

Мне навстречу прёт ещё не пьяный,
трудовой, приветливый народ.
В городке есть клуб и пилорама,
свой ликёро-водочный завод.

Если не мудак - удачу словишь.
Был в онучах - справишь сапоги.
Здесь когда-то Рома Абрамович
делал свои первые шаги.

Но, как гвоздь вбивают в крышку гроба,
удивляюсь, что ещё живу,
мне сказали: брат, твоя зазноба
покорять уехала Москву!

За-ши-бись... Едрит твою налево.
Гром у самой бездны на краю.
Обманула северная дева.
Подложила фраеру свинью.

Пламечко любви задуло ветром,
радость улетучилась в момент.
Тридцать семь суровых сантиметров
превратились в грустный дециметр.

Но в столицу стыдно возвращаться.
Идиоток стразами дразня,
пусть обитель зла и тунеядцев
трахает Россию без меня.

Осень. Я бичую на вокзале.
Веселю бомжей, грызу стакан.
Ничего. Страна большая. Vale.
Может быть, уехать в Магадан?