Верность одиночеству и его вкус

(внутренний монолог)
   В объятьях августа становится зябко, и первые жёлтые листья попадали с деревьев. Увидев их ничем не испорченную желтизну, понимаешь, что скоро осень, ведь первые опавшие листы – это как седые волоски на голове взрослой, но ещё довольно молодой женщины. Увидев их, она вздрогнет, всплакнёт, но, подумав немного, побежит за краской. Серебро в её волосах затмит химический краситель оттенка «красное дерево», и женская грусть уйдёт вместе с прежним цветом шевелюры.                Осень уже дышит в спину. Деревья стареют всё больше, и скоро некоторые из них наденут наряд цвета спелых груш, а другие облачатся в бурые, как засохшая кровь, одеяния.                Вот иду я и думаю: почему всё в мире так циклично? Почему природа так точно повторяет круг жизни человеческой? А может, это мы следуем канонам природы? Августовский ветер в припадке бешенства сдирает пожелтевшие листья, и женщины стремительно стареют, теряя волосы. Даже день повторяет жизненный круговорот: солнце рождается на рассвете, точно как крошечный человеческий младенец, а потом это горячее светило уходит во тьму, подобно старцу, доживающему последние мгновения.
                Но почему лезут мысли в голову? Может, потому что никто их не заглушает? И иду я в одиночку, и не с чего слушать любимую песню? Возможно, из-за того, что каждый мой спутник – это последний человек на земле? И каждый раз думаю я, что незаменим он, как звено в цепи в ДНК…
Верность одиночеству – это то, на что мне не хватает сил, то, с чем я расстаюсь быстро, сразу же после очередного звонка. То состояние, в котором я не нахожусь долго, хотя именно в нём рождаются эти дивные раздумья о летнем листопаде и старости. К одиночеству привыкнуть трудно, и в то же время легко, ведь не понять: хорошо оно или плохо – это кислородное «ничто», в котором можно перевести дыхание. И периодически возвращаясь в этот приют отшельника, я начинаю запоминать вкус одиночества, приторность слишком сладкого чая, тоскливость солнечного света, пробивающегося сквозь пыльный тюль, и целый рой мыслей, жужжащий пчёлами и поглощающий, как бермудский треугольник.   
                А осень, подстерегающая за углом, шепчет предательски: «Очнись! Мои ветра почти прибыли! Пора найти пальто!», но и она замолкает, как только слышит звонок и моё тихое «алло».