14Х14... Последний Скальд

14Х14.
Последний Скальд.

1.
Я всё отдам за страсть моей души
Любить тебя, не встреченную мною,
За мир, что я оставил за спиною,
Сказав себе: "Ты этим не дыши!
Открой тетрадь, возьми карандаши
И стань туманом, что порой ночною
По лунной стёжке, вместе с тишиною,
Плывёт туда, где дремлют камыши.

Там к берегу привязан прочный плот
И на краю скалы стоит избушка,
А за рекой осиплая кукушка
Ведёт, лишь ей одной понятный, счёт;
И тих закат, и говорлив рассвет,
Но той, не повстречавшейся, там нет!"

2.
Но той, не повстречавшейся, там нет,
Где я легко меняю трон на плаху;
Где удавить готов за горсть монет,
Но отдаю последнюю рубаху;
Где иногда завидую монаху,
Принявшему безбрачия обет,
И радуюсь: то сильных крыл размаху,
То мягкой волчьей поступи, след в след.

Мне здесь бывает грустно и темно,
Но я готов платить такую цену
За, мной не совершённую, измену;
За, мною не изведанное, дно;
За сны, которым был бы рад вполне,
Не будь тебя, спешащей не ко мне.

3.
Не будь тебя, спешащей не ко мне,
Я б так и жил - безропотно и сиро.
Валялась бы в углу кладовки лира,
Скорбящая по лопнувшей струне,
И, от неё не много в стороне,
Котомка, что вместит в себя полмира,
И потому не нужная вдвойне
Тому, кто сотворил себе кумира.

Но, видимо, Господь решил за нас -
Нужна ли нам с тобою эта встреча,
И я помчал Пегаса на Парнас,
Его, себя и всех подряд калеча;
Живя надеждой, что, в один из дней,
Наполнюсь той, что будет всех нежней.

4.
Наполнюсь той, что будет всех нежней
И к слабостям моим не слишком строгой,
И не придётся никогда при ней
Скрывать, обзаведясь приличной тогой,
Что я смирился с участью убогой
Осаживать взбесившихся коней
Перед толпой, сторукой и стоногой,
Для грешных не жалеющей камней.

Она поймёт, что был не мало раз
Я ложкой дёгтя в чьей-то бочке мёда;
Что шёл в огонь, но никого не спас;
Что в реку лез, но не нащупал брода;
Что я, перешагнувший в этот век,
Как многие - обычный человек.

5.
Как многие - обычный человек;
Порой, до невозможности, зануда;
Романтик, постоянно ждущий чуда,
И пессимист, смотрящий из под век.
Мне нужен миг, чтобы набрать разбег,
И годы, чтобы сделать шаг оттуда,
Где без конца под одеялом - снег,
А на столе - немытая посуда.

Она поймёт, но вида не подаст,
Как жалко ей безумного калику,
Который ни на йоту не горазд
Прислушаться к спасительному крику
Всех тех, кому, наверное, видней,
Что осень не сулит нам тёплых дней.

6.
Что осень не сулит нам тёплых дней,
А у зимы совсем другие планы
На всякого, кто не поладил с ней,
Но выжил и зализывает раны,
Почти забыв про вьюги и бураны
И, леденящий сердце, бег саней
Оттуда, где поступки наши странны,
А мысли с каждым разом всё черней.

Ещё права морозам не даны
На гладь озёр набрасывать кольчуги,
А модница уже бежит в испуге
Из ею заколдованной страны
И, в грязь швыряя золото и медь,
Спешит за горизонт, чтоб умереть.

7.
Спешит за горизонт, чтоб умереть,
Поскольку вышел срок и песня спета.
Нам так знакома безысходность эта,
Как-будто мы уже встречали Смерть
И понимаем, каково сгореть,
Не обогрев того, кто мёрзнет где-то,
Затянутый в земную круговерть,
Таинственную даже для поэта.

Ведь он - не Бог, и не мечтал им быть,
Вселенную пытаясь втиснуть в строки,
А просто не умеет не любить,
Как все, кто бесконечно одиноки,
И те, чья доля - вечный не покой,
Рождённый то надеждой, то тоской.

8.
Рождённый то надеждой, то тоской,
Он не давал пройти моим тревогам
И я, махнув на всех и вся рукой,
Вставал на плот и мчался по порогам,
О малом помня и забыв о многом,
И наслаждался участью такой
Назло неутешительным итогам,
Озвученным предвзятостью людской.

Мелькали, как картины, берега,
Но, торопясь, я не искал приюта,
Поскольку понимал, как дорога
И быстротечна каждая минута;
Поскольку знал, что, обретя ночлег,
Я утром не отважусь на побег.

9.
Я утром не отважусь на побег,
Так пусть не будет тёмной ночи края,
Чтоб плыть среди стремнин, не выбирая
Протоку, где закончится мой век,
И плёс, в который брошу оберег,
Что я считал ключом к воротам рая,
Где, жалуя убогих и калек,
Быть может, ждёт меня совсем другая.

Не прежняя, которой не чета
Бумажный шут, играющий словами.
Окружена моя арена рвами
И нет, хотя бы хлипкого, моста
Над, ненавистной для меня, чертой
Ни в этой жизни, ни, тем паче, в той.

10.
Ни в этой жизни, ни, тем паче, в той,
Где всё не ясно, по большому счёту,
Уже мне не угнаться за мечтой,
Готовящейся к новому полёту.
Но я не стану урезать ей квоту
На право попроситься на постой
К любому, кто проявит к ней заботу,
Не предъявляя исков за простой.

Благодарю тебя за тяжкий труд,
Мой поводырь по джунглям и пустыням.
Не верилось, что мы - и, вдруг, остынем,
Друг к другу, хоть на несколько минут;
Что нас стреножат оклики извне...
Но ты не беспокойся обо мне!

11.
Но ты не беспокойся обо мне,
Мой, самый непоседливый, дружочек!
Я где-нибудь, в далёкой стороне,
Наткнусь на, всем не нужный, островочек
И, с помощью простых тире и точек,
Провозглашу на радио-волне,
Что этот суши крохотный кусочек
Теперь принадлежит Моей Стране!

И кто со мной поспорит там, вдали
От, человеку свойственного, шума,
Где тишь тревожат только журавли,
Да, с тигром повстречавшаяся, пума;
Где, над горой зависнув, спит Луна
И нет лишь той, что так была нужна?

12.
И нет лишь той, что так была нужна,
Когда ещё я был силён и молод;
Когда легко терпел и зной, и холод,
И не пьянел от крепкого вина;
Когда хватал то меч, то серп, то молот
И помнил все Святые Имена,
И думал, что со мной была нежна
Та, чьей я брошью в сердце был уколот.

С тех пор прошло так много разных лет
И не похожих зим, и странных вёсен,
Что осенью я становлюсь несносен
Ко всем, кто заявил,что он - поэт;
И, усыпляя тягу к чудесам,
Смеюсь над тем, что сочинил я сам.

13.
Смеюсь над тем, что сочинил я сам.
Признаюсь честно - мнителен без меры.
Есть этому достойные примеры
Там, где я жил по солнечным часам,
Но пестовал, как только мог, химеры
И, в мыслях обращаясь к небесам,
Наивно верил скучным голосам,
Шипящим, что вокруг все - лицемеры.

На самом деле - мир не так уж плох,
Пусть ангелов меж нами - единицы.
У каждого есть склепы и гробницы,
Спасающие от клещей и блох,
Но есть и шкаф, где ждёт свой час скелет.
И ничего дурного в этом нет.

14.
И ничего дурного в этом нет.
Что тормошит сильнее, чем интриги?
Людские судьбы - ведь они, как книги,
На каждый наш вопрос хранят ответ.
Пусть не сейчас, а через много лет,
Чихая на Союзы и на Лиги,
Мы все поймём, зачем нужны вериги
Тому, кто, Божьей милостью - Поэт!

И если та, не встреченная мной,
Та, что моей не испытала ласки,
Но, как и я, сбегающая в сказки,
На этот бред откликнется: "Родной,
Кто б ни был ты, прошу тебя: пиши!" -
Я всё отдам за страсть моей души!

© Copyright: Последний Скальд, 2013
Свидетельство о публикации №113092108128