Домой

Комитеты массового кретинизма проводят собрания по утрам.
На дубовую дверь театра клеят список всех заготовленных на год драм –
Постановки здесь каждый день, играют строго по вечерам.
На Ленинском вечно пробки, снова подземка-билет-вагон.
Самое место для самоедства – длинный сумрачный перегон.
Хочется взять, собраться, замедлить время и выйти из мира вон.

Одиночество, в общем, не страшно. Страшнее то, что внутри сидит.
Голос, что был тебе вечно верен, ныне, как заведённый, одно твердит:
«Давай, может, просто свалим? Путёвки возьмем в кредит?»
И главное здесь – ни за что не внемлить, не сдаться, не зареветь в кулак.
Он в этот же миг застучится в душу: «что, нюни пустил, слабак?»
И ты покорно выносишь свои простуды в старый железный бак.

А Бог – Он вот тут же, сверху, смотрит молча, без укоризны, ведет свой Живой Журнал.
Как не заглянешь к Нему – то футбол с Эдемом, то Летний вселенский бал.
Остановит музыку, приобнимет: «Тебе еще рано, поэтому не позвал»
И голос не умолкает: "не сутулься, не пей, не ной"
Но вдруг одернётся, потеплеет: «Ты сможешь, ведь ты живой»
На Ленинском снова пробки, я совсем не спешу домой.