Цикл стихов Читая, слушая...

          Читая Пушкина
Вот и все. Теперь остались в прошлом
Суета, заботы и балы…
Снег вокруг, колючая пороша,
Пистолет в футляре… до поры.

Пересуды, словно паутина,
Их не смыть, руками не порвать.
За Наташу боль невыносима.
И теперь исход один – стрелять!

Чтоб не стало этой страшной боли,
Чтобы смертью правду доказать,
Выстрелить – и вырваться на волю,
Умереть или свободным стать.

   Читая Грибоедова
Бал, господа, бал!
Вальсируют пары по залу…
Мир ярким и праздничным стал,
Ночь меркнет, но танцев всё мало!
Бал, господа, бал!
Трещат негасимые свечи.
Оркестр от вальса устал,
С рассветом закончился вечер!
Бал, господа, был!
Все новости, сплетни узнали:
Кто умным, кто ловким прослыл,
А кто сумасшедшим стал в зале.
Был, господа, бал!
И Чацкий все просит карету!
Ему целый город стал мал,
Он честную ищет планету!
Был, господа, вальс!
Был говор, кружение, сплетни…
Как это похоже на нас,
Как годы летят незаметно!
Чацкого нет, всё!
Карета мелькает сквозь годы.
Кружится веков колесо,
Смешались понятья, народы…
Бал, господа, вновь!
Смычки струн касаются нежно…
Но вдруг леденеет кровь:
Чацкий один. Как прежде.

         Слушая вальс
Ах, этот вальс, ах, волшебство созвучий,
Когда душа и плачет, и поет,
И кажется, уже не будет лучше,
Чем этот в невесомости полет,
Чем это бесконечное томленье,
И  этот полувздох, и полувзгляд…
Еще одно, последнее мгновенье -
И душу не вернуть уже назад!
И Александр Сергеич Грибоедов
На клавиши легонечко нажмет…
 И звук за звуком понесется следом,
 И не прервется сказочный полет!
……………………………………….
Прозвучит команда, грянет выстрел -
Оборвется разом жуткий бег.
Пуля долетает слишком быстро!
Пушкин в вечность падает на снег.


    Читая Булгакова 1               
Мне явилась богиня печали.
Чашу с темным вином подала.
Мы с ней долго сидели, молчали,
Я глотками вино пила.
И уста разомкнула богиня:
«Почему ты сегодня бледна?»
Улыбнувшись, ответила: «Ныне?
Слишком долго была одна.
Слишком длинными были ночи,
И бесстыдно сияла луна,
Отнимая покой, нет мочи,
Я сегодня луной больна».
Усмехнулась богиня печально:
«Допивай поскорее вино!
Я к тебе заглянула случайно,
Много времени не дано.
Мне тебя не дано успокоить,
Одиночества мне не прервать.
Страдивари умел настроить,
И на струнах души играть».
И исчезла богиня, пропала,
И руки мне не подала.
И темнела печаль в бокале.
Та, которую я пила!


     Читая Булгакова  2               
Куплено подсолнечное масло,
И трамвай несется безмятежно…
Но звезда над городом погасла,
И расплата будет неизбежна.

Кажется, путей на свете много,
Только не обманешь, не надейся,
Ни себя, ни дьявола, ни бога,
Веселись иль  плачь, рыдай иль смейся…

Будет парапет у остановки,
И вокруг испуганные лица,
Будет шаг, последний и неловкий…
Невозможно там остановиться.

Незнакомец с разными глазами
Головой кивнет, итог прикинув,
И не удивишь его слезами,
И трамвай не пронесется мимо.


       Читая Булгакова 3               
Мрачной ночью, когда даже звезды
В наше небо устали глядеться,
Подошел ко мне ангел…черный…
Он сказал: «Твоя жизнь на исходе,
Твои крылья подрезали люди,
Ты пока еще держишься вроде,
Только  дальше все хуже будет.
Оглянись, ты совсем одинока,
Посмеяться, поплакать не с кем.
Дни бывают зверино - жестоки,
Ну а ночи – петля из лески.
Одиночество – страшная штука…»
Он шептал или я причитала…
Ночь глухая - ни  света, ни звука,
Словно утром придет Начало.



    Читая Булгакова 4
А кот Бегемот превратился в пажа,
И мчится, не зная прошенья,
И бьет Азазелло без пуль и ножа,
Карая  за прегрешенья.
И Понтий Пилат ждет прощенья за все:
За трусость, за страх и измену…
Вращается быстро судьбы колесо…
Возводятся мрачные стены.


         Читая Высоцкого
Сразу сорок сороков лиха               
Подошли ко мне вчера тихо,
Подошли, и окружили, и сели,
Не мигая, на меня всё глядели.

Целых сорок сороков  - много!
Перекрыли все пути, все дороги,
Я осталась с лихом ночью беззвездной.
И о помощи просить слишком поздно.

Куда взгляд ни кину – лихо за лихом!
Не зайтись бы мне слезами и криком!
И запела я тихонечко песню,
И садилось лихо вкруг  тесно-тесно.

Так и ночь прошла, и песня звучала,
И просило лихо: «Пой всё сначала!».
И сидело у меня лихо дольше,
Значит, счастья где-то было побольше.


     Читая школьные тетради               
Через много лет вдруг вспомнится:
Класс, открытое окно…
Время словно остановится.
Это было так давно!
И читала одноклассница
Что-то громко наизусть…
Как все явственно мне кажется!
Повторится это пусть!
Пусть журнал откроет заново
И к доске выводит вновь
Пелагея Митрофановна –
Наша школьная любовь.
У доски… ах, место лобное,
Где то горе, то триумф,
Не глаза, а очи добрые
Оживляли память вдруг.
Было в жизни много всякого!
Только школьные года
Стали кодовыми знаками
Счастья, веры навсегда!
Веры в то, что все получится!
Что мы – лучшие из всех,
Что не будем в жизни мучиться
И что ждет нас всех успех!
Пелагея Митрофановна,
Где Вы? Вновь идете в класс,
Чтоб заставить верить в главное:
Жизнь – все то, что есть сейчас!
Пусть никто не захоронится
И не спрячется на дно!
Через много лет пусть вспомнится –
Класс… открытое окно…


        Читая учебник истории    

- Где ты был, сын мой?
- На воле, батюшка, на воле!
- Что же видел?
- Многое чего…
Видел чистый снег в широком поле,
Не видать тебе таким его!
- Ты смешной! Да прикажу – и будет…
- Я как раз про то тебе твержу.
Я про поле, а тебе - на блюде…
Я тогда еще тебе скажу…
- Что же?
- Видел я орла в высоком небе.
Крылья у него! Такие б мне!
Я тогда бы здесь с тобою не был,
Я б купался в чистой синеве…
Утро там густым румянцем рдело,
Серебро росы рукой бери…
Сероглазая мне дева песни пела,
И вдова ласкала до зари.
А тюльпаны! А ковыль! Степные!
Что твои персидские ковры!
Скакуны и сабли удалые…
И простор и воля…
- До поры! Что хотел ты?
- Людям дать свободу!
Хоть немного вольными пожить…
А друзья за мной в огонь и в воду…
Эту жизнь вовеки не забыть!
- Да тебе совсем недолго помнить,
Утром голова слетит долой.
Начали уже и плаху строить
Специально для тебя, сын мой!
- Ну и что? Зато я славно пожил!
Молодой? А старость мне зачем?
Чтобы снова видеть все вот эти рожи?
Лучше плаха, сабли палачей!
Ну а ты… Что ж, оставайся править.
Богу – богово. Тебе еще сидеть,
Пред рабами много лет лукавить…
Обо мне же будут песни петь!


    Слушая старинный романс
Седые астры пахнут осенью,
И в день ненастный астры спросим мы:   
Какие тайны им набросили
Седого инея покров?

Их седину в букет поставили.
И улыбаться всем заставили.
И все ж печальная, не правда ли,
Краса последняя цветов.

Для них, наверное, трагедия -
Зимы безжалостной отметина.
Крестьянка, горничная, леди ли –
Всем дарят искренне любовь.

Осенних дней долготерпение,
Небес заплаканных прозрение
Подарят нам свое прощение,
Надежду нам подарят вновь.