В автобусе

Черт возьми, вот так март… Когда тело запросило весны и тепла, пришел лютый холод. Захотелось ясного солнца и веселой капели, а прилетел колючий, со снегом,  ветер. Набежали тяжелые серые тучи. Все, как по закону подлости.
Стоя на продуваемой всеми ветрами остановке общественного транспорта, обшариваю взглядом металлического монстра, в надежде отыскать укромный уголок. Скрыться не получится. Хотя, вон, за тем, не закрепленным щитом, что страшно грохочет о ржавые стойки, дует поменьше.
Немного повеселев, прячусь за спасительную перегородку. Не накрыла бы… Скрипит, зараза, мотается из стороны в сторону, норовит двинуть по плечу.
Поднимая воротник, чуть отхожу в сторону. Зря… Ветер, завидя одинокую жертву, снова попытался обхватить меня своими загребущими руками, забраться под куртку, рубашку, варежки… Захотел, паразит, сорвать шапку, чтоб вцепиться в волосы, залепить уши и ноздри.
Ну, где же этот автобус, мать… Ноги начинают окоченевать, слипающиеся ресницы тянут веки в низ, на усы нависли сосульки. Морж в чистом виде!
Что бы хоть как-то скрасить одиночество надеваю наушники, включаю на полную громкость плеер. Теперь, вместо гнусного завывания ветра, в уши ворвался голос очередной модной "попсявки". «Поп» и  «Сявка»… Забавно!
Окончательно продрогнув и перебрав все, не совсем лестные, эпитеты в адрес перевозчиков я, таки, дождался своего автобуса.
На негнущихся ногах забираюсь на подножку и с облегчением выдыхаю густую струйку пара. В пустом, на половину, автобусе тепло, и даже есть куда пристроить пятую точку. Оплатив дрожащей рукой проезд, плюхаюсь на свободное, у окна, местечко.
Немного отогревшись, достаю плеер, жму на «Стоп». Найдя заветную папочку с классикой, давлю на «Play» и с наслаждением прикрываю глаза. Ехать мне долго и поэтому уснуть я не боюсь. Звуки фортепиано, сменяет чарующий голос скрипки… Не заметно для себя проваливаюсь в глубокий сон. Так всегда бывает. Основательно продрогнув и отогревшись в теплом помещении, обязательно тянет в сон.
Мне даже начало что-то снится, когда я почувствовал, что рукав моей куртки кто-то настойчиво теребит. Чуть приоткрываю глаза и ругательство, готовое слететь с губ, застряёт в горле.
- Сынок! – Слышу я сквозь «Марш Мендельсона» – Сынок…
Пытаясь понять спросонья, что от меня требуется, вынимаю из одного уха наушник и удивленно распахиваю глаза.
Она сидела на соседнем сидении в пол оборота и улыбалась. Старенький полушубок, из искусственного меха, застегнутый под самое горло, на ногах стоптанные полусапожки. Голову покрывал белоснежный пуховый платок, из-под которого пробивалась серебристая прядь волос. Старенькие, побитые молью варежки с торчащими нитками висели на резинках, как у малышей, чтоб не потерять ненароком.
На изъеденном морщинами лице играл легкий, с мороза, румянец. Глаза… Я никогда не видел таких удивительно чистых, источающих небесный свет глаз. Сколько ей? Да уже за семьдесят… Даже чуть больше.
- Вы что-то сказали? – задал я резонный вопрос.
Она удивленно уставилась на меня и тихо повторила еще сильнее цепляясь за рукав куртки:
- Сынок, не спи! Проспишь остановку!
- Не просплю – Буркнул я потягиваясь. – А вы-то, откуда знаете, где мне выходить?
Она легко улыбнулась, пожала плечами и в предвкушении продолжения разговора придвинулась ко мне еще ближе.
- Не знаю. – Честно призналась она. – Просто жаль будет, если проспишь. Я вот недавно…
- Понятно… - Перебил я ее и снова начал засовывать в ухо наушник.
Я не горел желанием слушать старушечью трескотню, а она, не заметив моей хитрости, все продолжала что-то щебетать.
Моцарта и Генделя сменили старые добрые восьмидесятые. Abba, Bee Gees, Sandra, Fancy… Может я, и покажусь несколько старомодным, но мне нравится. Душой отдыхаешь от современной "попсухи".
- Сынок, - Снова затрясла она мою руку. - А вот недавнось мальчишки молоденькие…
Сменился трек, и я снова перестал ее слышать. Только по движению губ понимал, что она мне что-то рассказывает. Я не хотел поддерживать разговор и просто согласно кивал головой ей в ответ. В этот момент я был согласен с ней во всем. Даже назови она меня дураком, я бы так же согласно кивнул ей в ответ. Может, так оно и было? Я не знаю.
В какой-то момент она замолчала, и я снова задремал.
- Сынок! – Услышал я сквозь затихающую музыку – Проспишь!
Я открыл глаза и понял, что разбудили меня вовремя. Чуть не проехал свою остановку.
- Вот черт! – Выругался я вскакивая с нагретого сидения.
Немного потеснив бабушку, я направился к открывающимся дверям.
-Сынок… - Снова услышал я знакомый голос, но разобрать, что она сказала мне вдогонку не смог.
Выйдя на мороз, и хватанув всей грудью ледяного воздуха, я вдруг понял, что она хотела мне сказать. Мне захотелось рвануть за отъехавшим автобусом, остановить его, рвануть закрытые двери, вновь посмотреть в эти чистые, по-детски наивные глаза…
На душе стало пакостно. Даже не из-за того, что я, выскочив из автобуса, забыл о словах благодарности…
Мне почему-то стало жаль эту милую старушку. Куда она ехала в такую погоду, когда и при великой надобности не очень-то тянет выходить из дома? За продуктами? А где же была ее сумка, которую я не заметил? Почему она села со мной рядом, хотя свободных мест вполне хватало? Вопросы рождались в голове со скоростью размножения бактерий и ни на один из них я не находил ответа.
И тут меня словно шилом кольнули… Великие Боги! Что же нужно еще одинокой бабуле, кроме простого общения! Устав сидеть дома с телевизором и вечно вещающим различные пакости радио, так хочется обыкновенного, живого разговора. А ведь и, правда! Иногда так хочется поговорить с кем нибудь. Неважно о чем, неважно с кем… Интернет, смс – все не то! Хочется видеть глаза собеседника, слышать его голос…
Вот и эта милая старушка, устав от одиночества, надеялась на простое участие с моей стороны, но… не дождалась.  А ведь и ждала!
Плавая в бешеном ритме жизни, мы порой забываем о тех, кто живет рядом с нами, топчется, шаркает, кряхтит, доживая возможно, последние деньки. Они уходят тихо, не прощаясь… Обернувшись назад вспоминаем о них, да поздно. Уже не кому будет указывать на наши ошибки, не кому будет перемывать нам косточки… А нам не с кем будет здороваться по утрам выбегая на работу. Вот и хорошо! Конечно, хорошо! Вот только когда состаримся, нас ожидает тоже самое. Так же захочется перекинуться с кем нибудь словечком… Вот только услышат ли нас спрятавшиеся за наушниками, сотовыми, планшетниками… Мне стало стыдно.
Прости меня милая бабушка! Жаль, что так все вышло, не понял я тебя, не понял!..
Я еще долго стоял и смотрел в след уходящему автобусу. Прежнего холода я не чувствовал. Вероятно из-за тех теплых слов, что на прощание, в след, сказала мне старушка. Мне захотелось отплатить ей тем же:
- Спасибо вам, бабушка! Храни вас Господь!