Ода. Апокалипсис

                Когда стихами кровь идет из горла,
                Когда рассвет кончается с утра,
                Тысячелетнее вино прогоркло
                И концу света все кричат: «Ура!»
                Сто книг святых переврано шутами,
                Сто книг святых все пишут не про то,
                И зная сказанное мудрецами,
                Бронежилет оденешь под пальто.
                На корабле, где пьяницы матросы,
                Дворянский бал – как сумасшедший дом.
                Но метеор огнем от папиросы
                Меня на лунный пригласит прием.
                Я пью вино как воду из - под крана
                И ночи жду как Страшного Суда,
                И каждое воспоминанье – рана,
                И жизнь на небосклоне – как звезда,
                Сгорающая в бешеном угаре,
                И время бритвой вслед за мной летит.
                Привычка танцевать со смертью в паре
                Пьянее сладкого вина  пьянит.
                Но жизнь летит подброшенной монетой
                И каждый раз ложится на ребро,
                И вздох – как песня, что еще не спета,
                И поцелуй луны – как серебро.
                А я жду убедительной причины,
                Чтобы не выйти поутру в окно,
                А сердце в твоих пальцах мягче глины,
                Но, Боже, как в глазах моих темно!
                И всадник Апокалипсиса, спьяну,
                Зовет меня на лошадиный круп,
                И отвечаю я, смеясь, смутьяну:
                «Нет, ты, приятель, слишком груб!»
                На ложе Клеопатры мало света
                И Цезарь слишком манит прямотой.
                Мир в ожиданьи ядерного лета
                Стал не дороже, чем фальшивый золотой.
                А я все жду простой ночной капели 
                И детский смех и пенья райских птиц,
                Мне надоело думать о расстреле,
                Что видится в гримасах хмурых лиц.
                Зачем звездой рожденный белый карлик
                Мне грезится в полуденном бреду?
                И комары все лезут из-под марли,
                О Боже мой, куда же я иду!?