Двойное дно

С бессонницей беседуя нередко,
Я обсуждаю то, что не могло сложиться,
И рассуждаю то о замке, то о клетке.
Грущу о журавле и радуюсь синице.

Я раскрываю двойственность явлений,
Двойное дно — и счастья, и несчастья, —
Тщету сиюминутных достижений,
Описывая клетки без пристрастья.

Не выжить в клетке матово-стеклянной,
А в золотой от бед не защититься
И не прижиться в клетке деревянной:
Синице журавлём не притвориться.

Я не могу стать журавлём ни на минуту.
Он счастлив только в журавлиной стае,
Не может в клетке жить и почему-то
Он осенью на юг, курлыча, улетает.

Мне страшно в клетке матово-стеклянной —
Там мысли звонкой пустотой объяты.
За матовым стеклом чужая жизнь туманна,
Да и своя размыта, непонятна.

В стеклянной клетке чувства замирают,
А мысли кружатся и не находят путь.
Я заблудилась в ней, и я не понимаю,
Какую дверь открыть, чтоб воздуха глотнуть.

Я думала, что клетка золотая
Излечит беспокойство и тревогу:
Там в блеске золота покоя не бывает,
И мне не хочется идти к её порогу.

Без сострадания черствеет сердце
И забывает, что такое воля.
Оно не может радостью согреться,
В нём только скука, нету даже боли.

А в деревянной клетке запахи скотины,
И запах вспаханной земли доносит ветер,
И разнотравье в золотистой паутине.
Но что стоит за благодатью этой?

За нею — бедность, пьянство и отсталость,
И бесконечный труд с рассвета до рассвета…
Какая клетка для меня осталась?
Спрошу бессонницу, когда придёт, об этом.

Январь 2005