Вопрос ветерану 4

           Иногда ученики местной школы задавали вопросы, на которые отвечать мне было не совсем приятно. Вот один из таких вопросов:

             - А в полку, в котором вы воевали, были случаи дезертирства?
           Вот так, кратко и ясно. И вот стою я перед детьми и вижу по их глазам, что  этот вопрос их очень интересует, видимо, тему эту они обсуждали между собой. Да и в военной литературе можно найти описание подобных случаев. Что поделаешь, было в нашей армии и такое, в роду, как говорят, не без урода.

           К сожалению, был один случай дезертирства и в том артиллерийском полку, в котором я служил до ранения. И я рассказал об этом ученикам 11-го класса. А произошло это ЧП в июне 1944-го года, когда к нам прибыло пополнение из новобранцев. Мы тогда немного отдохнули от фронта в Брянском лесу в ожидании пополнения. Об этом случае я уже писал в своём рассказе – «Тишина», но решил вкратце повторить и здесь.

              Два солдата с нового пополнения за день до нашего отъезда на передовую -  сбежали с расположения полка, выражаясь военным языком - дезертировали.  Что их заставило пойти на такое преступление, я так и не понял.  Возможно, ими овладел страх, что на передовой могут убить?  Конечно, могут убить, потому что война такая уж, как поет Николай Расторгуев, «злая тетка».  Но, если  и случится такое, то уж лучше  в бою, как говорится, со славой,  чем быть расстрелянным дезертиром с позором для себя и своей семьи.  Думаю, те два солдата знали, что если их найдут, то от расстрела им не уйти.

           Сели те два солдата в вагон товарного поезда на станции Белые Берега и поехали подальше от фронта, надеялись, что таким образом спасут свои жизни.  Но им не дали далеко уехать, их ждали на каждой станции.  Не знаю, на какое расстояние они успели от нас удалиться, но точно помню, что в полку они отсутствовали одну единственную ночь.  Утром того дня, когда мы уезжали с Брянского леса, нас неожиданно по тревоге собрали на большой поляне.  Да не только один наш полк, а все три полка 46-й артиллерийской бригады, тогда в том лесу готовилась к отправке на передовую вся бригада.  Было солнечное утро, и мы сразу увидели тех двух дезертиров.  Их вывели с подъехавшего небольшого автобуса под конвоем трех автоматчиков.   Мы даже не сразу поняли, что происходит, никаких разговоров о дезертирстве в полку до этого времени не было.   

       Все стало понятным только тогда, когда с того же автобуса  вышел майор высокого роста, почему то именно на его рост я сразу обратил внимание, и на двух солдат, которые вышли с того же автобуса под охраной трёх автоматчиков.  Те два солдата были без ремней и без головных уборов. В руках майора был портфель, это тоже отразилось в моей памяти.  А еще в моей памяти на всю жизнь запомнилась та тишина, которая была в то солнечное утро на поляне Брянского леса. 

            Все стоящие на солнечной поляне солдаты, сержанты и офицеры, каждый в строю своего полка, смотрели на майора и на тех двух арестованных.  Майор делал все очень быстро, видимо знал, что наша бригада готова ехать на фронт и что для этого уже стоят вагоны на станции Брянск.  Он быстро вынул с портфеля лист бумаги, я даже запомнил и то, что в руках майора был только один листок,  будто это было важно в данной обстановке, а вот мне запомнилось даже это.  Громким голосом, таким громким, чтобы дошло до каждого солдата стоящего на поляне, никаких микрофонов тогда не применяли, майор быстро, но очень отчетливо прочитал то, что было на том листке.  А был на том листке Приговор Военного Трибунала, последними словами которого были: «Расстрелять» и «Приговор привести в исполнение немедленно перед строем бригады».  Что и было выполнено по команде майора прибывшими с ним солдатами.

           На этом я и закончил тогда свой рассказ ученикам 11-го класса.   

             На всю жизнь запомнилось мне, да думаю, и не только мне, то солнечное утро в Брянском лесу, которым и закончился наш тогдашний временный отдых от свистящих над головой пуль. Конечно, услышав тогда слова о том, что два наших солдата дезертировали, я подумал, значит это не наши ребята, а какие-то враги. А сейчас? Сейчас мне даже жаль этих молодых ребят. Правда, говорить: "Пусть им земля пухом" - тоже не буду, не подходит. Но мне кажется, что они это сделали исключительно по своей глупости, даже если допустить, что они чрезмерно боялись фронта, или по каким-то понятиям не хотели воевать с врагами своей Родины. Хотя никаких таких понятий я даже не знаю и не  верю в их существование.
      
          25.11.2013