Иногда мне кажется, некоторые приходят, чтобы тебя

Иногда мне кажется, некоторые приходят, чтобы тебя пугать:
Говорить, мол, будь начеку, пальчиком погрозить,
Подарить гранату, научить, как извлекать чеку,
Попричитать или перекрестить: «Мир не так безбрежен, не так прекрасен, имей ввиду,
вообще, есть подозренье, что мы уже, собственно, и в аду,
и тут каждому припасли свой котел и сковороду,
а ты все про сакуру, солнце, Будду, свою все эту, аювердУ,
ну как же, как же тебе неясно, что ты говоришь неправду, несешь какую-то ерунду.

Каждый встречный ведь может выйти к тебе с ножом, проверяй на ощупь, кто бы он ни был — равный, нищий, близкий или совсем чужой, ожидай подножки, удара в спину,
нет иллюзий — никто не будет разочарован, зол или напряжен.
Будь начеку, будь внимателен и опаслив. Вооружен.

А любовь — так это вообще — раздавит и прополощет, проколет насквозь. Все эти россказни про нее — тем, кто верит в сказки, на деле — наледь, и в горле комом, и в сердце колом, так тебя потом перемелет — не спасешься ни бегством, ни микстурами, ни уколом.

Знай, ничто не дастся тебе легко и не будь влекомым, не жди хорошего — так ты кажешься насекомым, что угробит себя в огне, не закатывай так глаза, я-то с этим со всем знакомый, лучше знай заранее и прислушивайся ко мне».

***
А внутри у тебя тем временем — легкокрылые существа, острова и башни, и всем по вере, и много радости и тепла, а своим привет.

Ты тихо смотришь — как тебе настойчиво объясняют и говорят про какой-то ад, про какой-то смрад, про ужасный след и про день вчерашний, про скорость лет, мол, летят, как тот самолет бумажный, помнишь, мы такие пускали с многоэтажек, теперь ни детства, ни самолетов нет.

Ты молчишь спокойно ему в ответ.
Потому что знаешь: тому, кто однажды увидел Свет
Уже ничего никогда не бывает страшно.