Женщина-дыня

         
Она тихонечко лежала, как будто дыня на бахче.
И по щеке ее бежала росисто-чистая слеза.
И, словно стебель золотистый, вилась бретелька на плече
И дивный аромат струился духов узбекских «Кин-дза-дза».
И я подумал: ведь наверно, ее обидел кто-нибудь.
И я решил, что ведь возможно, ее бы я утешить смог…
Но только положил, смущаясь, ей руку теплую на грудь,
Как тут же появился сторож и в страшный засвистел свисток.
Он разъяснил, что это поле кому-то там принадлежит.
И должен бы по доброй воле огромный заплатить я штраф.
Не то, поскольку в полном праве, то жизни он меня лишит,
А если что имею против, то, безусловно, я не прав.
И я признался, что ошибся, с какой не глянешь стороны.
Я тронул собственность чужую, и вот, не тратя лишних слов,
Поскольку смерть моя нисколько не искупит моей вины,
То потому без промедленья я деньги заплатить готов.
Спасенный от убийства сторож так умилен и тронут был,
Что голых саксаулов ветви неукротимо зацвели.
И в золотистую округлость он нож пронзительно вонзил…
И дальше в наслажденьи вкусом мы славно время провели.
Но до сих пор не в состояньи я эту женщину забыть.
Я знаю: съев – ее я предал…И вот расплата за грехи!..
Хотя я вовсе не уверен, была ли женщина вообще,
Но рифма, видите, исчезла и дыни я теперь не ем.