Боярыня Морозова. Триптих. из цикла Русь огнепальн

В санях. Центральная часть

Богатства отрекшись, как некогда Савл,
В тяжёлых цепях, что для татя ковали,
Она не смотрела на небеса...
Скорей, на людей, что её окружали.

Купчихи с лестовками...
"Сёстры мои!"
Священники...
"Радостью свою не скрывают."
В веригах юрод, что, не зная скамьи,
На снеге, пропахшем мочой, восседает...

Боярин плюётся...
"Спаси его БОГ!"
Рыдает, платком прикрываясь, девица...
А отрок румяный, не чувствуя ног
Спешит, чтобы резвостью насладиться.

Ему невдомёк, что увозят на смерть
Царёву родню,
Под шипенье: "Паскуда!"
Но главное - за санями поспеть
И тем показать молодецкую удаль.

Тесовые крыши.
Тревожный рассвет.
Кресты золотые на маковках храмов,
В которых икон с двоперстием нет...
"Сожгли на кострах победившие Хамы!"

Над шумной толпою два тонких перста,
Проплыли, сомкнувшись и страстно белея,
Как будто боярыни скорбной уста.
Она уезжала,
О том не жалея...

Полозья скрипели уже вдалеке.
Под серым,
Московским,
Нерадостным небом,
Юрод прозорливый держал в кулаке
Горбушку засохшего чёрного хлеба.


Стрелец.  Левая часть.

Сжимает губы...
Чистая змея
И обликом с гадюкой чёрной схожа.
Пригрелась в окружении Царя,
Чтобы его ужалить?
Сусе Боже!

Ништо!
На страже трона Патриарх
И мы, стрельцы, опора царской власти.
Сиди таперя, злыдня, на санях
В худой одежде...
Хоть заизвивайся!

Не хочет плакать, хоть течёт руда
Из под цепей...
Железо приржавеет.
Такой мне не встречалось никогда:
Её мороз не жжёт, а только греет.

Поддеть бы в бок тяжелым бердышом,
Да, жаль,десятник не отжал приказа.
Курвину энту весть бы нагишом,
Чтобы быстрей раскаялась...
За-ра-за!

Гляжу, эй и цепей не в тягость  груз?
Благословляет, вишь...
Твердит молитвы...
Молись,
А я - в Коломенском сменюсь
И вдосталь отогреюсь мёдом сытым!



Крест. Правая часть.

Всего боялся монастырский страж!
Внушали долго, погрозив перстами:
- Коль узнице воды иль хлеба дашь,
ТО с нею поменяешься местами!

Он не давал.
Не видел в этом зла.
К тому ж, к концу очередной недели
Морозовой товарка померла.
А что она там шепчет еле-еде?

- За просьбы прошлые меня прости,
Как я тебя простила многократно,
Но... крест в моё узилище спусти,
Хоть маленький!
Молю тебя, как брата.

И дрогнул сторож.
Видно, добрый Бог
В душе проснулся тесной и угрюмой:
Крест, связанный из прутиков, возлёг
На грудь
Духовной дщери Аввакума.

Омытый влагою счастливых слёз,
Он в дно сырой темницы врос корнями
И мученицу светлую вознёс
Над Русью!
Над церквами...
Над царями.