Точками

Лайнеры спроваживая в путь их,
с тем, что в чреве прочь тебя унёс,
я впервые полон был якутьих,
искренних и мужественных слёз.

На потеху публики-заразы,
видевшей подобное впервой,
из глазниц якутские алмазы
в тишине ронялись гробовой.

С тем, головку буйную накреня,
более, чем шибко удручён,
я седлаю лучшего оленя,
шествую величественно вон.

А зевак - что ягеля на грядке,
что грибов, нанизаных на нить.
Пребывают в явной непонятке.
Как же им, болезным, пояснить,

что сейчас, не далее, как тута,
растеряв осколки по полам,
сердце непокорного якута
треснуло, почти что пополам.

Ты теперь в объятьях сонной лени.
Рядом господа со всех округ.
Точками под лайнером - олени
и один невысказанный друг.

Облака по-крупну и по-мелку
мельтешат, обшивкою скользя.
Друг уйдёт охотиться на белку,
нерпу бить, выслеживать язя,

снежных барсуков мочить с налёта,
выть шаманий шизанутый бред.
У тебя - скучнейшая работа,
дети, муж, любовник и сосед.

Соберётесь к ночи у камина -
рябчики, бургундское, фондю.
Я же, как ничейная скотина,
тундру на карачках бороздю.

Ой-ки вьюжьи переходят в ай-ки.
С-сука, надвигается пурга.
Оттого, что в чуме нет хозяйки -
не сидится мне у очага.

Из краёв, где поле красномако,
где творили Чехов и Басё,
прилетай, далёкая, однако.
Станем жить и делать халясё.

От тебя заботы - с ноготочек.
Сам тебе и повар, и ковбой.
Заведутся в тундре много точек -
мелких и поболе - нас с тобой.