Голод

Они смотрели на меня наивно и доверчиво
И не просили, а интересовались лишь,
Усталые и добрые, застенчиво,
Мне улыбались детством озорниц.

В них было видно теплое и светлое,
Что в сердце вкрадывается и навсегда живет.
Какое-то волшебное, невероятное,
Оно за душу цепко держится и не отстает.

Такие темные и в тоже время ясные глядели на меня,
Насупив бровь,
А я терялась в своей "трусоватости".
Какая же была в них счастья боль!

Эти глаза мне очень часто видятся,
Когда приходит пессимизм, уныние и тоска,
Я вспоминаю карие, красивые
Два девочки горящие зрачка.

Ах, эта девочка без туфелек
И в грязном платьице,
И две косы, растрепанные две косы!
А вдоль улыбки жемчужные солдатики: в кривой насмешке над жизнью сорванцы.

Она тихонько подошла и тронула
Своей ручонкой - маленьким крылом
Меня за брюки такую вот высокую,
Не испугавшись иноземных "теть".

И к моему большому удивлению
Она не стала говорить или молить,
А поднесла к губам свой пальчик крошечный
И вдруг решила мне азалию подарить.

Не знаю где, когда и кем он (цветок) сорван был,
Но поняла, что я слаба помочь,
Что мы живем во радости
И обесцениваем счастья грош.

Тот нан, что мы разделили с ней,
И те открытые и чистые глаза,
Как две звезды, мне светят в дни корыстные,
Чтоб помнила о бескорыстном сердце маленького птенца.