***

Говоришь - "послушай, я давно уже не у дел.
Время готовиться к перезагрузке Total,
Всего-то три клавиши CTRL- ALT- Del
И – здравствуйте, мама с папой за поворотом".

Говоришь: "Устал как сто тысяч паршивых собак.
Хоть и сам себя в эти дурацкие сани впряг,
Я рассчитывал все же на дивиденды!
А теперь – ловлю то ль блоху, то ль вошь
Я уже слишком много куда не вхож,
- в дома, в кабаки, в новостные ленты.

Детка, я видел смерть и я видел роды
Могу говорить о любви, политике и погоде.
И о том, что будет – не хуже любой гадалки…"
Я кладу варенье себе на блюдце,
Умоляю (молча) тебя заткнуться –
Мечтаю где-то еще проснуться.
Но люблю, да и просто - тебя мне жалко.

Ты от меня ничего не хочешь,
Кроме тепла и тела. Крикливый кочет
Утром в будильнике нам «ку-ка-ре…» проорет.
И диалоги-то наши – героев неважной пьесы -
Дамы с приветом и старичка-повесы.
Но прозвучит так скоро финальный гонг
Бонг-бонг-бонг.


* * *

Говоришь мне о мира дурном влиянии,
На мое, прости господи, бренное существование,
О том, что я вещь давно не в себе, а в кубе
Что стройнее меня апельсин на блюде
Говоришь, я паузами заполняю слова
И вообще непонятно зачем я еще жива
И давно пора бы найти себя, не в вине, а в Боге
Перебором струн, в предзакатный час
Превеликий Ктулху, помилуй нас
И не дай нам разум вот так подводить итоги.
Слишком  многое вынесли мы за скобки,
Нам давно всерьез говорить неловко.
Мы язвим и смеемся без остановки,
Пора уже нам с тобой на подмостки -
Давать представление в местном ЖЭКе
Ибо больше нигде мы не интересны.
Знаешь что, мой (на словах) повеса,
Мечушийся, не находящий места.
Вспомни уже, что мы человеки
А значит чуждое нам не чуждо
Приходи-ка лучше на поздний ужин
Обещаю сыр, хванчкару, чебуреки.