Чёрный библиотекарь Коми-цикл

- Татьяна Андреевна, мне надо стихи Толстого, для самостоятельной работы. Поможете?
- Ну, если для самостоятельной, тогда бери бумагу, Антон, садись и пиши самостоятельно. Поскольку Лев Николаевич стихов не сочинял. Единственное, что приходит на ум, это его графоманские потуги вроде той «Речки Чёрной.

Как четвертого числа
Нас нелегкая несла
Горы отбирать.
Барон Вревский генерал
К Горчакову приставал,
Когда подшофе.
«Князь, возьми ты эти горы,
Не входи со мною в ссору,
Не то донесу».

Все пробовали, да не у всех получалось, Антон. Так что садись и пиши. Получится классически, припишем Толстому.
- Так ведь глыба же, Татьяна Андреевна?
- Правда что ли? А вот Святослав Логинов утверждает, что глыба на поверку оказалась графоманом. Сидел эдакий дородный дядя с бородой и скуки ради марал бумагу. Благо Всевышний зачем-то дал ему талант к словосложению. А говорю я тебе всё это для того, чтобы ты сам разобрался с данным казусом. Не потому, что учителя велели, а сам! Начни с самого простого. «Война и мир». Осилишь, приходи. Подумаем, куда графа определить…

Татьяна Андреевна проработала в поселковой библиотеке без малого тридцать лет. Одному богу ведомо, как она поднимала это нелёгкое хозяйство. Как спасала от плесени и сырости, как тряслась над каждым корешком.
Подрабатывала в школе преподавателем словесности. Это она сама себя так окрестила. Не литературы, а именно, словесности. И надо отдать должное, на её уроки не было прогулов. Почему? А не трындела по писанному, не трещала абы как, лишь бы сорок пять минут убить.

- Таня, объясни мне, как подруге, неужели это всё, чего ты смогла выпросить у бога? – Анна Константиновна, преподаватель алгебры, человек суровый и математически педантичный. Ей важно до сути докопаться.
- А ты мне, Аннушка, назови самую главную науку на земле, - Татьяна Андреевна улыбается, - базовую, от которой как от печки всё остальное пляшется.
- Ну, не алгебра, - ехидно усмехается Анна Константиновна, - разве что биология, ботаника? О живом для живых?

- Хорошая ты, Аня, только периодически дура, ага, - Татьяна Андреевна хохочет, - ты же грамотный человек. Ну ладно, насчёт грамотного, это я погорячилась, но хотя бы начитанная. С чего начинается познавание мира? Без чего не обходится в процессе обучения ни один человечек? Школяр, студент, слушатель академии, академик член РАН?
Без книги, бестолковая моя. Есть такая дисциплина. Библиотечная наука!


Вечерами, проверив краны, перекрыв стояки, понюхав воздух на предмет дыма и гари, Татьяна Андреевна закрывает свой «храм», сдаёт объект на пульт вневедомственной охраны и неторопливо направляется домой. Некуда и не к кому торопиться. Одна, так вышло. Сначала не сподобилась, а потом поздно было. Ситуёвина не штучная, сплошь и рядом такие неприкаянные бабы живут. Смотрят на соседкиного мужа и отшучиваются в серьёз: Такого как у тебя не нашла, а идти просто за член, желания нет.
Невдомёк им, раненым, что «Такого как у тебя», нужно воспитать, вырастить, отшлифовать. Именно! Взять с улицы красивое, балагуристое, сильное, и сделать то, что нужно! А в процессе и самой сделаться, видоизмениться.

Татьяна Андреевна пьёт. Но по-тихому, дома исподтишка. Водку в магазине она не берет, чтобы не светиться. Сахар закупает в городе, частями. Аппарата у неё нет, и гонит она «чёрным способом». В бак с брагой ставится большая чашка, почти по диаметру бака. Закрывается крышкой, а сверху, от водопровода при помощи резинового шланга, подаётся ледяная вода из личной скважины. Бражка, булькающая на медленном огне, испаряется. Попадает на внутреннюю сторону охлаждённой крышки и плачущей росой падает в эмалированную чашку. Способ дедовский, чёрный. Но продукт получается не плохой, а главное, натуральный.

Дома, раздевшись донага, Татьяна Андреевна принимает душ, накрывает себе простенький ужин и, достав заветную бутылочку, погружается в мир Хемингуэя, Бальзака или Цветаевой. Неспешно течёт вечер, наступает ночь, а библиотекарь принимает свои «капельки» и сладко грезит морем, упорным стариком Сантьяго и бесконечно тёплым Гольфстримом.


В один из дней, когда погода была сволочная, настроение сродни погоде, зарплата задерживалась непонятно где и с какой целью, Татьяна Андреевна, как обычно в шесть, проверила свои владения, закрыла жалюзи, заперла дверь в зал на замок и, выйдя на двор, собралась было запереть основную дверь. Тут-то её и тряхнуло. Ключ! Татьяна, педант и аккуратист, обшарила все карманы, вывернула прямо на траву содержимое сумочки. Хрен! Ключа не было. Вернувшись в библиотеку, она дотошно, сантиметр за сантиметром, обошла все места своего сегодняшнего пребывания. Нашла спрятанную собой же ту давнюю чекушку настойки, пять рублей мелочью, свою заколку, засунутую кошкой под стеллаж. Ключа не было!

Психанув и назвав себя всеми доступными словами, Татьяна Андреевна вскрыла опечатанный пенал с резервным ключом, заперла сподличавшую дверь, отзвонилась в милицию и, недоумевая, побрела домой.
За окном бушевала гроза. Молнии распарывали небосвод своими ослепительно-белыми саблями. Гремело так, что в шкафу на кухне вздрагивали рюмки.
В этот день она приняла больше обычного. Гораздо больше. Она плохо помнила, как ложилась. Собственно, это ей уже было ни к чему.

Включенный электрический рефлектор посылал волну тепла в девичью постельку библиотекарши, и Татьяна моментально забылась тяжёлым пьяным сном.
Одеяло из верблюжьей шерсти, оранжевое с белым орнаментом, сползло на пол. Подсуетилось и краем легло на раскалённую спираль рефлектора.
Татьяне снился пожар из одноименной повести Валентина Распутина. Мародёрствующие рабочие леспромхоза, дым, гарь, горячее дыхание пламени.
А впрочем, возможно ей ничего не снилось. Быть может, она умерла тихо, как мышка. Отравившись продуктами распада горящей верблюжьей шерсти.

Когда дом потушили, благо, что одна стихия, не дала разойтись другой, не менее буйной. Когда бедную Татьяну Андреевну вынули на свет божий, она была, нет, не холодна. Наоборот ещё дымилась, но мертва, как тот аватара с главной площади страны советов.
Посёлок повздыхал, всплакнул по безвредной несчастной бабе, выпил водки, съел пригоршню риса с изюмом и продолжил своё существование. А среди людей пошёл слух, что почти каждую ночь, вокруг библиотеки ходит неприкаянная душа библиотекарши. Ходит, ищет ключи от входа и тихонечко по-бабьи плачет…

Урал. д. Хмели.