***

Что-то опять потянуло смолить табак.
Веет неотвратимым и серо-суконным.
Я никогда не смогу полюбить собак,
Так же как тех, кто живёт по собачьим законам.
 
Высмолим. Пачку пустую в руке сомнём.
Слышишь, чувак! Это всё никуда не годится!
Подлость шакалья есть и в тебе самом.
И от неё ни в какую не отгородиться.
 
Что? Говоришь – затолкал её в самый низ?
Нет. Помидор не упрячешь в томатной пасте.
Но если путь твой трясок и каменист,
Выбери камень и вмажь по собачьей пасти! 
 
Ахни от сердца! Желательно вожака,
Чтоб шелудивая тварь три часа визжала.
Выпусти ярость! Дави его, как жука,
Дабы вся свора боялась и уважала.
 
Верить не хочешь, но ты ведь почти из них.
Жаль, не желаешь с ними делить околоток.
Справа забор из дощечек необрезных,
Слева истошный лай из зловонных глоток.
 
Пристально анализируют каждый шаг.
Пакостный лай непростительно осязаем.
Но вдохновляет их всё-таки не вожак.
Просто у каждой стоит за спиной хозяин.

Перед хозяином – дюжим тупым пеньком –
Можно понтиться, прохожих кусая в пятки.
Если прохожий в ответ наградит пинком,
Вмиг от хозяина выхватит по сопатке! 

Перед хозяином в масть колотить понты,
Скалясь, кидаясь, брехая во всю воронку.
А без хозяина лучше поджать хвосты,
И, поскулив, потихоньку свалить в сторонку.
 
Весь незаметный, тихий такой слабак,
Разве что сам не копаюсь в помойных баках,
Я ненавижу собачников и собак!
Претит мне подлость, как в людях, так и в собаках.

Ноги дрожат и голосок дрожит.
Жиденький страх отравляет мозги эстета.
С этим курвятником я не  могу дружить.
Лучше стена из глухого нейтралитета.

Эх, не мечтай. Попытайся. Как есть, прими.
Ведь понимаешь, не год и не четверть века -
Тысячелетия псины живут с людьми.
Вот потому-то они и друзья человека.
 
Дом, где живу. У подъезда бездомный пёс.
Встретились взгляды без вековечной злости.
В пёсьих глазах вопрос: ”Не подкормишь, босс?”
Ладно, дружок. После ужина вынесу кости.