Борщ

-Юююль, а Ююююль!
-Ну… что тебе? На часы смотрел?- спросонья бубнила я,  открыв дверь в половине первого ночи, соседу, живущему  напротив.
-Томка завтра приезжает. Телеграмму только что принесли!   Мне помощь твоя нужна!  Ты ж – свой человек! Я  обещал ей, что у меня и еда, и порядок!  А тут ни супа, ни порядка!    ***   Свари суп, а?  Я пойду хоть пол помою, а? И рубахи  постираю, а? На, вот. Тут продукты.  Какой получится, такой и свари, а? Ну! Будь другом! Ты ж соседка!  Жена друга моего!
Иван протянул кастрюльку, до такой степени замурзанную, что уже и не поймешь, какого она, изначально, была цвета.
- А суп обязательно в твоей кастрюльке должен быть?
-Нуууу, дааа! Это ж теща мне ее в дорогу дала. С отваренной курочкой.  И наказала, чтобы по приезду Томки там был борщ….
- Тааак … суп, или борщ?
- Я ж сказал*** борщ!  Теща *** такая! Что не простит!
-А борщ-то из чего?
- Нууу,  там же, видишь, продукты***…
-Какие продукты, Ваня? Картофелина, луковица, лимон и сырок плавленый? Разве это продукты для борща! Идиот! – психанула я и захлопнула дверь. Потом опомнилась и открыла дверь вновь.
 
Ванька стоял в той же позе, только в его зубах  уже торчала папироска.  Она пыхтела, а Ванька, прикрывая один глаз от ее  едкого дыма,  тупо смотрел на меня.
-Что еще? – бесцеремонно спросил он.
- Томка во сколько приезжает?
- Поезд в шесть. В семь будем дома. В пять выйду. Борщ  должен быть остывшим. Я ж его  с вечера сварил. Нууу,*** ты  же жена офицера…  Понимаешь меня***… - уже обнаглевшим тоном, или, можно сказать, командирским, приказным, заговорил старший лейтенант.
-Идиот! – еще раз вскрикнула я и, уже с силой, захлопнула дверь.
 
Ночка была еще та.
Замороженная говяжья  грудинка  из авоськи, которую я, забравшись на кухонный стол, с большим трудом достала   из-за форточки, долго не размораживалась. На улице морозище!  Под тридцать!   Все кусочки мяса,  разделенные на порции, слиплись между собой. И газета «Правда», в которую были завернуты эти  порционные  куски,  насмерть прилипли к кусочкам  мяса…
На  процедуру  подготовки мяса к варке ушел почти  час.
Я отмыла кастрюлю всеми имеющимися средствами и способами   и  поставила  в ней вариться бульон.  Мой муж крепко спал. А  авоську, с остальными кусочками мяса, так трудно доставшимися в огромной очереди в магазине с очень  громким названием «МЯСО», надо срочно вывесить за форточку.  Уже испарина появилась на его боках, обернутых такой солидной газетой.
 
 
Я залезла на стол. Перекинула сеточку с продуктами за окно и попыталась  зацепить ее за гвоздик, который прибит с внутренней стороны форточки.  Обычно эти вещи виртуозно  проделывал мой муж. Он знал все тонкости и секреты этого производства, поэтому делал все быстро  и  без потерь.
Я  ж  до гвоздика  не дотянула, мясо перетянуло.  И сумка с бесценным, по тем временам,  продуктом упала с третьего этажа вниз! Мама дорогая!
 
 
Бульон на плите закипал. Пенка собиралась на его поверхности и уже грозилась перекочевать на плиту.  Наспех сняла ее и помчалась спасать дефицитные продукты.  А сетка  с  драгоценным, труднодоставшимся  мясом,  была там. На снегу.  С обратной стороны дома.  Не у подъезда. А со стороны дороги!  По которой,   иногда,  очень  даже редко, ездят машины. Тогда бывает несколько мгновений  светло.  А если их нет – абсолютно темно.  Фонари выбиты местными аборигенами еще в тот день, когда их повесили.
 
 
Из клуба,  в котором крутят кино раз в неделю,  идем,   только,  крепко   держась под руку. Иначе нельзя.  Можно провалиться в какую-нибудь яму. Особенно после дождя.  Но в кино ходим. Потому что других развлечений в этом городке  нет.  А зимой наш путь освещает яркая луна.  Сегодня луны не было. Шел снег.  Обильный, густой.
 
 
В подъезде было темно. И накурено.   С остервенением, вобрав в нажимающий на звонок палец, всю свою злость и возмущение,  позвонила соседу в дверь.
- В свой вагон вошла она…. Улыбнулась из окна…  - неслось из-за его двери.  Его фальшивый фальцет перекрывал модную мелодию. Видимо он упивался своими вокальными данными так, что ничего вокруг не замечал и не слышал. Моего звонка он не услышал тоже.  И продолжал  подпевать во все свое луженое горло. Он был счастлив – жена приезжает!
 
 
Я понеслась  вниз по темной лестнице . За сеткой с мясом.  За дом.  Выскочив из подъезда – тут же  поскользнулась и упала в сугроб. Тапочки! Домашние тапочки на резиновой подошве!   В снегу с ног до головы, как снежная баба, повернула назад, в подъезд.  Начала барабанить ногами и кулаками в дверь соседа.
 
 
-Эти глаза напротив… - выразительно и громко пел Валерий Ободзинский. Но еще выразительнее и громче заливался Иван. Это хорошо, что соседи уехали в отпуск.   Но сегодня Ваню уже никто бы не остановил.  Он готовился к приезду красавицы жены.
 
 
Бульон вылился наполовину. Мясная наваристая жидкость огромной лужей разлилась вокруг плиты. Чуть не упав на скользкий пол, я выругалась и начала уборку.
 
 
Промыв кухню от жирного бульона, я долила воды в кастрюлю и начала варить борщ. Я люблю варить борщи. Ваня их ел. Поэтому так нагло и заставил меня это сделать для его реабилитации, типа, он  ел дома, а не шлялся по столовым и ресторанам.  Рестораны – смешно. Он был всего один. На вокзале. Где просиживали вечера офицеры-холостяки, да  местные незамужние девицы, мечтающие выйти замуж за офицера и, впоследствии, смотаться из этой глухомани.
 
 
Почистила картофель и целиком опустила его в бульон с мясом. Туда же положила кусочек сушеного грибочка, собранного собственноручно летом в лесу.    На раскаленную сковородку  положила кусочки сала, чтобы вытопились, собрала «шкварки» в блюдце и опустила в жир мелконарезанный лук, через пару минут – морковь и свеклу. Ложечку муки. Пассерую .   Подливаю бульончик. Достаю  из банки квашеную капусту. Мелко-мелко  рублю  ее, и опускаю  к прожаренным овощам. Я не варю картофель с кислой капустой. Он становится твердым и невкусным.  А тушу ее с овощами, постепенно добавляя мясной бульон. Так и свекла не вываривается, сохраняя свой цвет,  и овощи готовятся параллельно с мясом.  Добавила ложечку томатного соуса «Острый». Все. Овощи готовы, картофель тоже сварился. Картофель и мясо вынула из бульона. Промяла вилкой все картофелины.  Сняла с костей мясо и мелко его порезала .   Теперь все опускаю в бульон.  Картофель растворяется в бульоне, делая его насыщенным, густым, а не твердеет в кусочках после остывания.  Ставлю на самый маленький огонь и даю время овощам раствориться в бульоне.  Добавляю полчайной ложки сахара, соль, перец  горошком.  Посыпаю высушенными собственноручно сухими травами,  добавляю чеснок мелконарезанный.
 
Все!  На часах – начало четвертого.  На производство борща ушло три часа! Ободранные об снежный  наст у подъезда,  коленки, болели.  Авоська с мясом  канула в ночь и снегопад.  Пол блестел  от чистоты.  Глаза слипались. Тело ломило от усталости. Утром – на работу.
 
 
Обмотав кастрюлю полотенцем, понесла ее соседу.  Иван открыл дверь сразу же. В руках у него была тряпка. Он домывал у порога  пол.  Полосатый  наматрасник , набитый  до отказа  бутылками, банками, газетами и прочим мусором, стоял у дверей.   Иван молча забрал кастрюлю, закрыл дверь.
-Вот  какой, а! – задохнулась я от возмущения. - Я тут всю ночь простояла у плиты! А он!  Он даже спасибо не сказал!
Придя домой,  я умылась и рухнула в постель!
 
 
Проспала!  Через пятнадцать минут надо выйти из дома. Муж ушел и не разбудил меня! Он часто так делает. Потому что знает, что я никогда не просплю.
Наскоро собравшись, я выскочила из квартиры. Дверь у соседа была нараспашку. Из квартиры доносился  женский возмущенный голос и мужской   бубнеж.  Я вошла в прихожую.  Рядом с дверью стоял чемодан и две огромные сумки.  Я продвинулась ближе, мне стало видно кухню. Красавица Тамара стояла в каракулевой модной шубке, в руке была из того же меха шляпка.  Она размахивала ею, как флагом и кричала на Ваньку.  А наш Иван, в трусах и майке, босой и встрепанный, как воробей, опустив голову,  сложив ручки на груди, трепетал перед ней.  Он казался таким худым и маленьким, что мне его стало совсем жалко.
 
 
-Я целый час простояла на морозе! С сумками! Одна! Хорошо, что случайно приехал какой-то начальник на вокзал и привез меня! За рубль, между прочим…
-Да я… да я…  я борщ варил! Я до утра варил борщ! Смотри, он еще теплый! А красивый какой, смотри! Со свеколкой. И морковка тут есть, смотри! О! И мясо тоже плавает, Том! Потрогай, ну, прикоснись!  Кастрюля теплая. А чистенькая какая, смотри. И везде у меня порядочек!  А  борщ варил, Том, до утра почти!  А потом я устал и вырубился!  Проспал! Том! И все из-за борща! Ну, давай помиримся! Ты же уже здесь! Давай забудем все! Я виноват! Я….
 
 
И тут случилось нечто такое, от чего у меня подкосились ноги.
 
 
Тома, схватив кастрюлю с борщом  рукой, свободной от шляпы и вылила его Ванюше на  несчастную голову…. Ванюшка,  машинально, ловил ртом кусочки свеклы и мяса…
 
Я  обогнула дом и пошла к месту, где могла находиться авоська с мясом, выпавшая из моего окна.  Высокий сугроб  покоился вдоль дома. И никаких следов.
 
Вечером муж, все-таки выкопал авоську из сугроба. Положил на стол кусок грудинки. И запросил борща.  Погуще.  И с чесночком…
 
 
 
*** - это нелитературная лексика Ивана.
 
Время событий - семидесятые годы прошлого века.
 
Место- военный  городок в маленьком провинциальном городке.