***

Под -30, -40 было.
Трещит древесная кора,
Болото аж до дна застыло,
И в нем замерзшая трава.

Над городом белесые столбы,
Как будто к трубам дым примерз.
И побелели окна у избы,
Плетня не видно – снег занес.

Мороз! Мороз! Уроки отменили,
С друзьями поболтать о том о сем.
Мы вечером у «Сталина» кружили,
О чем шумели? Спорили о чем?

Мороз крепчал! Потом ослаб.
И снова школа. В этот раз
Неловко всем: на каждом крап.
Сидим, не поднимаем глаз.

Кто кончик носа прячет в книгу,
Кто занавесил челкой лоб,
Кто у щеки поставил руку,
Кто подбородок, уши…Стоп!

Мне мама щеку жиром покрывала,
Затрещину хорошую дала,
А утром горько горевала:
«Вот будет шрам! И что тогда?»

О юность бесшабашная, лихая,
Хоть камни с неба – нипочем!
Щека болела, шрама не осталось –
Все шрамы оставались на потом.

Потом – вся жизнь до края, до конца
В мороз и зной, и в вёдро и ненастье,
От бед ложились шрамы на сердца,
И мы учились выживать в несчастье.