дальше

и вот он становится дальше на шаг,ступень,пролет,
квартал,
на кофе с ирландским кремом,
взлетающий самолет(его от лазурного шелка отделяет тонкий прозрачный овал-
"господи,как я ничтожен и потрясающе мал");
на пару недель,
месяцев,
лет,
на "я согласен",на его первенца,
на волос,обнаруженный утром в ванной,что предательски сед,
на жену,которая располнела,сопит и сердится,
когда ты пропускаешь обед,входящий в твой плотный рабочий график.
на биржу,счета,уик-энды,
гольф и траффики,
встречи,утренний кофе,на все гороскопы и сонники.

однажды утром он потирает глаза,
понимая,
что есть любовники,
от которых невозможно сбежать.
он смотрит на руки свои,рассеченные венами,
чувствует,
что не в силах лежать,
встает,
накидывает халат-
он всю жизнь,кажется,жил только слепыми менами,
стоял с лодкой и следил,
как быстра и чиста река.
он закрывает глаза-
и к дряблой женской икре припадут сухие уста старика,
проведут серо-синей ладонью вверх к иссушенным скелетным бедрам
и уснут на них.
"ты все та же,Энн,все та,тот же белый нечитаемый стих.постарел за нас двоих только я,кажется,волею судеб"

он засыпает счастливым и больше стареть не будет.