Мы родом все из тех времен

Мы родом все из тех времен -
Их перевернута страница…
И вереница лиц, имен
Теперь лишь иногда мне снится.

Дороже званий, орденов,
Уж не поймите Вы превратно,
Мне память тех далеких снов
О них, ушедших безвозвратно

Теперешним, как их понять ?
Каким аршином их измерить
Не обелять, не обвинять,
И лишь почувствовав, поверить ?

Услышать все из первых уст:
Ведь правда, проще, ярче, злее,
Про век, его зловещий хруст,
Без лжи, проклятий и елея.

Жалею ли о тех годах
Под сенью "васильковой масти" ?
Я просто молод был тогда,
Не видел морду лживой власти...

Не знал… А знаем ли теперь ?
Не ведал…И сейчас - загадки:
Открыв начальственную дверь,
С кем я теперь играю в прятки ?

...

Лишь утешает, что дано
По-своему, в свободном мире,
Жить, не вертя  веретено
В закрытой на замок квартире.

Теперь, из "наших палестин",
Увидев  и поняв законы
Иных миров, иных картин,
Как славно  презирать загоны…

__________________________

Вынужден добавить комментарий. Новое поколение, наверное, не поймет что значит "васильковая масть". В прежние времена "голубыми" или " васильковой мастью" называли «наследников по прямой» стрельцов из секретного приказа великого царя  Иоанна Васильевича, по цвету околышей их фуражек...

--

We all come from those old times,
A page that's been turned and gone...
A chain of faces, names and rhymes
Now only visit me upon.

More than titles, orders, fame,
You may not understand it clear,
It's memories of those ancient games,
Of those who've left and disappeared.

How can we understand the present state?
What standards our measure to reveal?
Not to accuse, nor to condemn or hate,
But only to sense, to understand and feel.

To hear it all straight from the source,
For truth is simpler, vivid, evil, too,
About the century, ominous and coarse,
No lies, no curses, no false clue.

Do I regret those times of old,
Beneath the shade of "cornflower blue"?
I was simply young, as I was told,
Unaware of deceitful power, untrue...

I didn't know... but do we know now?
Unfolding mysteries as we climbed higher?
Opening the boss's door, looking how,
With whom we play hide-and-seek in the tower?

Only the consolation given,
To live in freedom as we please,
Not to twirl the spindle in confinement,
In a closed and locked apartment with ease.

Now, from our "Palestinian" lands,
Seeing and grasping the laws,
Of different worlds, different stands,
How gloriously we despise the flaws...