Поезд

Боже, как это трудно!
Подходя к вагону
на перроне осенним пагубным
мокрым днем,
предчувствуя тепло нутра
и холод видов из окон
вагона того, в который
я сяду и буду ехать и ехать
на этот раз один,
но только на этот.
А после - как воет - в поле воин,
уже не один - с души оторвавших куски женщинами, тянущихся конвоем,
или в неволе с кем-то рука об руку.
Пронизано, пропитано моим (искаженным )душевным строем
как пропитаны стены церквей ладаном снизу доверху.

Размазывая осенние кучи
Талого снега на станций перронах,
по две или десять минут лучше,
блуждая, ищешь в воздухе мокром хоть каплю покоя.

И, всем своим нутром понимая,
что воздуха масса тебе не поможет,
ты, из стороны в сторону рвано шагая,
Вдыхаешь жадно его, меся ногами слякоти мерзкую рожу!

Ввалившись в купе, то сядешь, то встанешь,
то глядя в окно, слыша тишину (и шум) поезда (из-под и) сзади,
себя отряхнешь, забыться пытаясь,
выкорчевать из сердца зависть
и ненависть самого себя
за прошлое счастье, свои же мечты,
от которых уже отделился ты!
Какой черт твою руку дернул?!
Какой безумец не дал досмотреть
красивой сказки продолжение,
вперив между вами какой-то веры плеть
и длань беззаконья,
с ума схождения, отчаяния, злости и уничтожения -
твоей рукою
сердца её
и твоего
и поле мира вашего.

Боже, как трудно
садиться в поезд,
зная, что её там не будет и нет,
помня восторг и счастье, в горе
теперь превратившееся
как во тьму - свет.

Эти
двойные по сердцу удары
Как кровь
в висках
бесконечно
давят.
Этот
зловещий
на окнах
лёд
тебя
в клочья
как зверь жертву рвет.

Всё вокруг: свет, лёд, воздух,
жара и звуки, колёс стук -
всё о ней
напоминает. Никуда не деться более
мне!
Нет! Взрываюсь!
Сойду!..
Сойду.
В воспоминаниях отчаюсь,
если ты не простишь меня.
Прости. Каюсь. Прости. Прости

1/12/12, ред. 24.12.12.