Детства искорки мелькают

Мы стареем… Год за годом мчится…
Вдруг тоска запеленит порой, -
И листаю в памяти страницы
Там, где детство, там, где дом родной.
И тогда глаза закроешь томно,
Ищешь, приглушивши яркий свет,
Точку, от которой себя помню…
Сколько же тогда мне было лет?..
Года три, не меньше, это точно!
Лампу помню я под потолком,
С керосином, крюк большой и прочный,
Тусклый свет от лампы над столом.
Было ль электричество – не знаю.
Может быть поломка? Может быть…
Только эпизод тот вспоминаю:
Спорят брат с сестрою, чтоб решить
Очерёдность: кто при тусклом свете
Первым стол займёт, кому читать
Чтобы завтра в школе им ответить,
Или же задачки порешать?..
Это было… только к сожаленью
Фотографий нет о тех годах.
И брожу я по стране забвенья,
Натыкаюсь в памяти углах,
На картинки разные о детстве,
Тусклые, как лампа с фитильком.
Что я сохранил себе в наследство?
И подкатит к горлу тяжкий ком…
…
Сколько лет прошло!.. Почти полвека…
Скольких проводил я в мир иной…
Сам всё чаще захожу в аптеку:
То ногами маюсь, то спиной.
Ну, да не об этом… детства годы
Наплывает тёплою волной:
Много на селе было народу,
И колхоз: богатый и большой!
Жили плотно все, впритык друг к другу,
И ни сотки лишней не найдёшь.
В праздник шум стоял на всю округу,
Много детворы, и молодёжь
Сплошняком село не покидала,
Здесь работы было… круглый год.
Меньше было грубости, вандалов,
И добрее был тогда народ.
Это было… Памяти листочки
Ворошит уставшая душа.
И мелькают снова детства точки,
Ну а я сегодня, не спеша,
Расскажу…
             Вот, буквы две впервые
Научила, как писать, сестра:
«М» и «А» - кривые и большие
С шуткой: Значит в школу мне пора?
Попыхтев над новеньким листочком,
«МАМА» написать я всё же смог.
Похвалила мама Ольгу – дочку
И меня, мол, молодец, сынок!
Было мне тогда четыре года, -
Гордости ж – как подвиг совершил!
И полдня ходил я очень гордый –
Научусь читать! – ещё решил.
Сам процесс учёбы я не помню.
Сколько со мной мучилась сестра?..
Может быть не так, чтоб и упорно,
Но читал, считал, писал в тетрадь.
Далеко, конечно, не как школьник,
Только интерес не пропадал.
И собою был весьма доволен,
Коль сестре с подсчётом помогал.
Валя – на два года меня старше –
В первый класс пошла, но вот беда,
Хоть с письмом совсем было не страшно,
Плюс да минус – просто ерунда.
Мама на меня всегда ругалась:
- Что ж ты помогаешь? Ах ты ж, змей!
И лишь только мама отлучалась,
Валя: - Посчитай, Серёж, скорей!
Ещё случай был: к соседям нашим
Врач – Анна Ивановна Косых* –
Вечером на чай пришла, а Саша* –
Сын соседей говорит, что стих
Я смогу им рассказать про Мишку,
Или же газету почитать,
Можно небольшую даже книжку…
Сильно же не стал потом гадать -
«Пионерку» он принёс газету, -
Я же, призадумавшись, притих.
Врач сказала: - Вот тебе конфеты.
Прочитай ка ты мне этот стих.
Без запинки я читать старался,
Пару строк, наверно, почитал…
Но чего-то видно испугался,
И, схватив конфеты, убежал.
…
Расскажу про Сашку я немного,
Про соседа – старше был меня
На четыре года (брат Серёга),
Как любил он нас – детей занять,
Что помладше, - нам, ведь, дошколятам
Интересно было всё узнать
Про зверей, про танки и про клады,
И с «уже большими» поиграть.
И насмешек Сашка не боялся
От своих друзей, что с малышнёй
Он играет, и всегда старался
На прогулку взять меня с собой.
Сколько раз мы с *Людой с ним ходили
На *лощину, чтоб цветов нарвать -
Целые охапки приносили -
А весною – щавель собирать.
Брал и на *Пекарнинскую горку
Нас зимой – одним нам был запрет.
Сколько было радости, восторга, -
Не забыть тех ярких детских лет!
…
С Людой мы дружили и ругались,
Не желая уступить ни в чём.
Через час про ссору забывали,
И, бывало, с нею мы вдвоём
Помогали её маме – *Дине
Спелую смородину собрать.
Ягоды - вкусняшки, как с картины,
Сколько хочешь можно было жрать!
Как любила Люда папой хвастать, -
В Слободе работал и домой.
На большом бульдозере он часто
Приезжал в село на выходной.
Издали заслышав гул машины,
Мы бежали с ней его встречать.
Нас он брал в огромную кабину, -
А восторгу… и не рассказать!
Трактор был большой, С-100 названье,
На стоянке мы играли в нём,
Но случиться было наказанью,
В выходной (был дождь) осенним днём.
А в кабине сухо и удобно,
Не беда, что дождик лил и лил…
Я случайно, точно как – не помню,
Люде дверью палец прищемил.
Рёву тут!.. Я ей: давай, мол тоже
Прищеми и мне, - не до меня!
А на пальце потемнела кожа,
Да и боль, что просто – не унять!
Вылезли наружу, дождик мелкий,
С нами Валя в этот раз была.
Она Люду с пальцем онемелым
К Ёрховым быстрее повела.
Я – домой,  сижу в углу тихонько,
Жду, когда сестра моя придёт:
Может обойдётся всё легонько,
Иль плохие вести принесёт?
Через сколько возвратилась Валя
Я уже не помню, - говорит,
Дескать, Люде могут отнять палец.
Жди, мол, наказанья, паразит!
В страхе засыпал, всё ждал я мести…
Вышел я на улицу потом
Лишь назавтра, когда с Людой вместе
Девочки играли под окном.
В детстве быстро заживают раны.
И уже не помню мелочей, -
Всё прошло без всякого изъяна,
Думаю, за пару-тройку дней.
И ещё запомнил эпизод я:
День рожденья Люды – семь годков, -
Майская прекрасная погоде, -
Средь подарков был один таков…
Ей тётя *Маруся подарила
Сумку первоклассника, а в ней:
И пенал, и ручки, и чернила,
И набор цветных карандашей!
И рисунок – в класс идут ребята, -
С завистью смотрел, разинув рот…
Стоила она дороговато,
Да к тому ж до школы ещё год.
В День Рожденья Люда танцевала
В белом платье под аккордеон,
Музыка красивая звучала,
И движенья были в унисон…
С нею этот танец разучала
*Таня – её старшая сестра.
И она же музыку играла, -
С завистью смотрела детвора…
…
Что ещё?.. Там, в детстве том глубоком
Центр села, где почта, магазины,
Мне большим казался и далёким,
И боялся я ходить один.
Лишь лет в пять отважился однажды
В одиночку я дойти туда,
Мне, ведь, для себя так было важно,
Что не испугаюсь, ерунда…
Раньше было - я лишь с мамой только,
Или же со старшими ходил.
Там, ведь, интереса было столько, -
Словно бы Москву я посетил.
Был там небольшой ларёк – «чудильник»,
Мельница и деревянный клуб,
И пекарня, аромат где сильно -
Хлебный - плыл от речки по селу.
Хлеб порой в пекарни продавали,
Ещё тёплый, запах – не унять!
Прямо там горбушки отрывали,
Чтобы тут-же с хрустом их умять!
…
Чуть в сторонке почта окружная -
Как любили мы туда зайти -
Лошади стояли, ожидая,
Чтоб газеты, письма развести
И посылки по большой округе -
Пользовалось не одно село.
Мы ж с утра ходили на досуге, -
Вдруг нам извещение пришло?
Или ж почтальону – дяде Вите*
Помогали почту разбирать -
Нам газеты, новые открытки
Интересно было полистать.
Если ж о посылках извещенья
Приходили, я быстрей домой.
Как его мы ждали с нетерпеньем –
Дорогой подарок – городской.
Из Москвы посылки приходили –
Присылала крёстная моя –
Нам такую помощь приносили…
Благодарна наша вся семья!
Человек совсем чужой вначале,
А потом, как близкая родня!
Как она средь горя и печали
Маме помогала нас поднять!
Папа умер – тяжкая судьбина -
Мама мной беременна была.
Пять по лавкам – страшная картина,
Старший брат уехал из села
На учёбу в институт в Калугу,
Правда, приезжал, как только мог.
Крестная как раз тогда подругу
Навестила здесь, и, может, Бог
Есть на свете… Крёстная – тёть Шура* –
У неё спросила: «Мне скажи, -
Я бы помогла кому-то, Нюра*.
У кого здесь потруднее жизнь?..»
Тётя Нюра крёстной рассказала
Про мою семью, про смерть отца,
Что одна беременной осталась,
Что сплошные муки, без конца…
Так вот и пошло: знакомство с мамой,
Стала крёстной мне, моей сестре...
Тут секрета нет – скажу я прямо –
Это – как луч солнца на заре!
Сколько денег маме переслала,
А посылок… и не сосчитать!
Благодарны ей, и это - малость,
Истинно была - вторая мать!
Были мы обуты и одеты, -
Ничего, что кто-то поносил
Вещи – все отличные при этом!
И размер всем нужный приходил.
Присылались крупы, макароны,
Сладости, игрушки и журналы,
Сухари из белого батона –
С хрустом мы с друзьями уминали.
Крёстная работала при храме,
В семьдесят свой завершила век…
Помогала - и не только маме -
Добрый православный ЧЕЛОВЕК!
Мама раз в году в Москве бывала -
Ездила поближе к ноябрю,
А в подарок окорок и сало
В город, когда резали свинью.
И с собой брала кто повзрослее -
Мне же пред поездкой говоря:
- Засыпай-ка ты, сынок, скорее,
Ты поедешь, - но лишь свет – заря
Занимались, - мама, чтоб не слышно,
Уезжала, взяв с собой сестру.
Я ж, проснувшись, видя, как всё вышло,
От обиды плакал поутру.
Оставался я на попеченье
Старшей – Гали, и она меня
То конфетой, или же печеньем
Кое-как, но всё ж могла унять.
Говорила мне, что она – мама, -
Я - за сладость - соглашался с ней, -
Когда мелкий – забываешь драмы, -
Продолжалось пару-тройку дней.
Но, лишь только мама возвращалась,
Всё менялось! Радость – через край!
Как сестра - для шутки - не пыталась
Мамою назваться – не встревай!
Позже, когда Галя вышла замуж,
Шёл в то время мне шестой годок,
С нами на поездки оставалась
Маленькая бабушка Комок*.
Помню её – добрая старушка!
На конце села она жила.
Как любили её сказка слушать!
Вечер весь рассказывать могла.
…
Да, ещё про почту: *Фрол работал
Почтальоном в Слободе тогда.
На лошадке ездил – вот забота –
Восемь километров - не беда.
И его дорога пролегала
Рядом с нашим домом, - сколько раз
Мы его телегу догоняли,
Чтоб немного прокатил он нас.
Добрым был он дядька, невысокий,
Да прихрамывал слегка ещё.
Сколько раз с картофельной морокой
Помогал нам, времени ж расчёт
Был такой: посадка – перепашка, -
Приезжал пораньше он с утра,
Привозя свой плуг или распашку,
Успевал на почту в аккурат.
Что нам интересно: его лошадь
Не водил помощник под уздцы, -
След же был и ровный, и хороший
И у гряд в линеечку концы.
А когда посылки получали, -
Если тяжело было нести.
Мы его с разборки поджидали,
Чтоб помог до дома подвезти.
Были и промашки дяди Фрола:
Выпить он любил и засыпал.
Лошадь же сама на свой посёлок
Приходила… Было, что терял
Он мешки почтовые в дороге
На ухабах, если перепой.
Кто-нибудь, в тех случаях немногих,
Привозил их к Фролику домой.
…
Снова в центр села – была там баня,
А истопником в ней наш сосед.
Только было обветшалым здание,
Хоть не так чтоб много ещё лет.
День в неделю был мужской, в субботу,
И тянулись в выходной туда
Мужики всегда после работы, -
Как же я завидовал тогда,
Глядя вслед друзья – они с отцами
Рядом шли, стремясь перекричать:
Про парилку, и что будут сами
Нынче себя веником хлестать…
Про истопника, про дядю Мишу…
Часто нам с ремонтом помогал,
Сено привезти, подделать крышу,
Правда, и бывало выпивал…
Как-то участкового он пьяный
Матом на работе обложил, -
В наказанье этого изъяна
Он пятнадцать суток «заслужил».
Но мужик был сильный, добродушный,
Часто в зиму он по вечерам,
Когда дома становилось скучно,
С тёткой Настей приходили к нам.
Возле грубки* все на пол садились,
Позабыв про всякие дела.
Тут же и про новости судили,
Забивая с высадкой «козла».
Нам – мальцам так интересно было
Слушать и про космос, про войну.
Думали, что будем жить чудесно
С верою в советскую страну…
Дядя Миша, говоря о многом,
В шутку говорил: Серёг-Серёг,
Вырастешь, уйдёшь ты по дороге,
Но родной не забывай порог!..
Или же, бывало, в зимний вечер
Валя всем читала книжки вслух.
Слушали и взрослые, и дети
Все в вниманье, затаивши дух.
Помню и рассказ я Короленко,
«Дети подземелья», - как тогда,
Представляя мрачные застенки,
Нас страшила детская беда…
Телевизор был такая редкость,
Потому, чтоб вечер скоротать,
Приходили в возрасте соседи,
Те, кто не охочие читать…
…
Да, про грубку… С первыми снегами
В доме холоднее становилась
В окнах для тепла вторые рамы,
Печка из железа приносилась.
Дом срубили вскоре за пожаром,
В пятьдесят каком-то там году.
И в морозы было в нём не жарко, -
Мой отец в то время на беду
Сильно пил и потому для сруба
Лес привёз осиновый, плохой.
И срубили дом довольно грубо,
Да и с материалом перебой…
Потому и приходилось в холод
Кроме русской печки подтоплять
Грубку, и тепло текло по полу,
Как награда было: разжигать
Маленькую печку, - мама спички
Редко разрешала нам мальцам, -
Бересту подсунув по привычке,
Поджигаешь – сразу щупальца
Огненные по сухим поленьям
Побегут, и затрещат дрова.
И сидишь у печки с наслажденьем,
Смотришь, как готовится «жратва»…
Каждый себе по картошке чистил,
А потом на скалки нарезал,
И на печку прилепив, где чисто,
Вот тебе и чипсы – натурал!
Иногда железо раскалялось
Докрасна, что дальше сядь – смотри…
После каждой топки остывала
Вся изба часа за два – за три…
. . .
Вот, ещё про дом, про тот - горелый –
Для двора был приспособлен остов.
И зимой морозной, снежной, белой
Холодно в нём было и не просто…
Потому, когда телилась Ночка,
То телёнка забирали в дом,
Отводили в кухне закуточек,
Там телок на привязи был в нём.
Три недели вонь в дому стояла, -
Прежде чем зарезать – подкормить.
Как же мама на него ругалась,
Когда молоко не хотел пить.
Мордою в ведро его втыкала,
Каждый раз кормёжка - как скандал.
Молоко рот – ноздри заливало, -
Хочешь – и не хочешь, - выпивал!
С нетерпеньем мы отёла ждали, -
Чай я не любил тогда, друзья.
С радостью по кружке выпивали,
На второй день, в первый же нельзя!
…
Дальше путешествие по детству…
Мне четыре или пять годков…
Был у нас петух, и всех он в бегство
Обращал, гоняясь, - будь здоров!..
Он боялся лишь меня и маму,
Я его за хвост тогда таскал.
Был петух бесстрашный и упрямый, -
Оля всё просила, чтоб прогнал
Я его, когда она из школы
Вместе шла с подругами домой.
Я довольный выбегал, весёлый,
И спасал их – маленький герой!
Но однажды осмелел мой Петя:
Я его за хвост, а он меня
Клюнул до крови в ладонь… И с этих
Пор я перестал его гонять.
Вскоре и соседи попросили
Петуха убрать – он всех достал!
В супе длиннохвостого сварили,
Петушиный – он такой финал.
…
Из «зверья» кого мы все боялись
И страшились мимо проходить?
От кого так быстро убегали?..
От козла! – Мешал нам детям жить… 
Метров триста – бабушка Солоня
Проживала и держала коз.
Их привяжет, если не в загоне,
А сама: на поле ль, на покос…
Но козёл, случалось, расшатает
Колик, и свободен… и тогда
Разбегайся, или забодает, -
За забором прятались – беда!
И уже оттуда мы дразнились, -
Он же разбегался – лбом и - в бой!
Лишь когда Солоня приходила,
Уводила вражину домой.
Бабушка Солоня была низкой,
С красным, полным оспинок лицом,
Не осталось у неё тут близких,
А в двадцатых, будучи мальцом,
Оспой заболела, как отметка
Сыпь осталась, низенькая стать…
Уже пионерами – не детки –
Мы ходили к ней, чтобы помогать.
Класс наш к бедной бабушке Солоне
Прикреплён тимуровским звеном.
А дела? Вода, дрова, солома,
Чистили и снег на входе в дом…
…
А ещё такой вот помню случай,
Когда первый раз напился пьяным…
Этим я надолго был научен, -
А случилось вот что: моей маме
Надо было ехать утром в поле,
Чтобы сено привезти с делянки,
Мужикам за это приготовив,
Водки - бутылёк и бражку в банке.
Очень мне хотелось прокатиться,
А за сеном должен ехать трактор,
Только сколько, братцы,  не просился, -
Ехать на возу – опасный фактор -
Высоко на сене, да и было
В это время мне тогда шесть лет…
Сколь не плакал, сколько не скулил я, -
А ответ один был только: НЕТ!
Дома вместе с Валей я остался -
Оля, может, в поле помогала -
В кухню я зашёл, под стол забрался –
Банка с брагой там в углу стояла…
Почему? – Теперь уже не помню,
Но глоток мне захотелось сделать…
Сладко – из стеклянной банки - полной
Я налил большую кружку смело –
Кружка, ну не меньше, чем пол литра -
Расплескав чуть-чуть, налил до края.
Вылез и к сестре с улыбкой хитрой:
- Вот, пробуй, сладкая какая!
Валя взяла, выпила немножко,
Я – побольше, где-то на треть кружки.
- Пьяным будешь, - говорит, - Серёжка!
Я ж: Пускай попробуют подружки.
Кто с тобой на улице играет?
Брагу взяв, на улицу я вышел…
Вроде Лёшка *Кыличкин и Рая, -
Голоса их за забором слышал.
Их позвал и предложил, мол, сладость,
Что на газировку, мол, похожа.
Пить они не стали эту гадость, -
Я ж ещё…, и покраснела рожа…
Стал уже немного я шататься,
Да и разговаривать труднее.
Они ж с Валей надо мной смеяться,
Я сказал, что трезв, давай быстрее
Мне любую сложную задачу,
Быстро сосчитаю, без ошибки.
Я считал, а позже, горько плача
Стал бледнеть, и тут не до улыбки…
Как, не помню, мама возвратилась
Только слышу оханье: Вот – горе!
И врача – тёть Дину пригласила,
Испугался я – укол мне впорит?!
Тётя Дина выпить приказала
Молока побольше, через силу.
Тут же мне совсем хреново стало
Прорвало, желудок весь промыло…
Спала тошнота, лежу, страдаю…
И уже в желудке – не бурливо.
Улица – запрет, но я то знаю,
Нынче в клубе *сказка про огниво.
Долго мне пришлось реветь, но всё же,
Разрешенья своего добился.
А друзья с издёвкой: - Ну, Серёжа,
Как мужик здоровый ты напился.
Тот урок надолго я запомнил, -
На четвёртом курсе только с риском,
Сдав экзамен я стакан наполнил
Из бутылки, пивом, - пил с ириской…
…
В детстве был я маленький и хилый, -
Это нынче всё мне нипочём!
И чтобы набраться больше силы,
Рыбий жир прописан был врачом!..
Тот, кто пил, он знает эту «гадость»,
По столовой ложке – три раз’а.
Лишь конфета приносила радость, -
Тошнота, аж, слёзы на глазах.
И ещё – такая незадача –
Бородавки - скверные дела.
К бабке *Рыбке мама, на удачу,
Меня как-то утром повела.
Сколько раз ходили к ней, не знаю,
Как прошли болячки, и когда?
И теперь я смутно вспоминаю:
Заговоры, нитка и вода…
Что-нибудь пошепчет над водою,
Нитку мне прокатит по руке…
Воду – выпить! Ниточку – домой,
И в печи спалить на огоньке…
…
Ну, ещё по детству пробегусь я,
Нарисую лёгким я штришком:
Как пугали *Гусиковы гуси
По весне, когда с молодняком.
Рядом не пройдёшь, коль ты – ребёнок,
Берегись нападок гусака,
Если испугаешь ты гусёнка,
Зашипит и крылья по бокам.
Один раз я как-то не заметил,
Что гусак большой бежит за мной…
Больно он в бедро щипком отметил,
Что я с рёвом убежал домой.
А косяк Блашенковых приличный
Был гусиный, дом под штукатуркой.
Помню дядю Колю я отлично,
Тётю Маню, – называли Муркой
Её люди взрослые в округе, -
Милый и хороший человек!
И споёт, и спляшет в праздник в круге,
Жалко, что прошёл тот добрый век…
Дядя Коля – был он крёстным Оле,
А сапожник – мастер – видит Бог!
Низенький, с горбом, - такая доля, -
Звал его я дядя Куманёк.
Так вот получилось в наших семьях:
Дети – почти схожи по годам.
Дружба была честной, без сомненья!
Зависти, ну просто, ни на грамм!
…
По соседству Тихоновы жили, -
Прочная семья, добротный дом.
С их детьми мы хорошо дружили
И не раз едал я за столом
Вместе с Лёнькой, - бабушка Маруся
Часто приглашала на обед…
Хлеб!.. Не оторвёшься, коль откусишь,
Из печи, - теперь такого нет!
Или же под вечер подзывала,
Миску иль кастрюлю тёплых щей:
- Отнеси своим, - мне предлагала, -
До сих пор не знаю щей вкусней!
Дед Илюха был евангелистом,
Главный по району и всегда
Коль ругался, говорил: - Нечистый,
Забери тебя!
                Но никогда
Не ругался матом. Но к прогрессу
Относился как то с холодком.
Телевизор называл он бесом, -
Не пущу, антихриста я в дом!
Но приёмник - это те же волны –
Бесом дед ни сколько не считал,
Песнопенья Богу вечер полный
Слушал сам, соседей приглашал…
…
А напротив Тихоновых жили
Каргаши – по-уличному звать…
С младшим - Николаем мы учились
В одном классе, что ещё сказать?
Дед Иван был ранен на гражданке, -
С перебитой левою рукой,
А постарше Кольки - Витька с Танькой
И они держались стороной,
Как бы превосходство ощущая,
Мол, постарше, мелочь – не друзья!
С Колькой дружба же была большая
За одною партой сидел я.
Когда появился телевизор
У них в доме, к ним соседи все
Приходили, мы - детишки снизу
На полу сидели, ведь не всем
Там хватало места да и стульев
Было мало,  как терпели нас?
Налетали, словно пчёлы в улей,
Понимаешь это лишь сейчас.
Да, наверно, жизнь была другая:
Было больше сельской доброты,
С теплотой сейчас я вспоминаю
Время то – душевной чистоты!..
…
Ближе к центру *бабка Колдобяха
Проживала со своей семьёй.
Медленно, как будто черепаха,
Проходила, будучи слепой.
Жили вместе с сыном – дядь Серёжей,
Тётей Женею – женой его.
С их детьми тогда дружили тоже:
Лида с Ниной – года одного
Для меня почти, - Лида постарше,
Нина младше, Коля ещё был
Маленький совсем и мимо наших
Изб свою он бабушку водил
Словно поводырь. На разговоры
Часто возле Кылек старики
Собирались вечерами, споры
Заводили, мы же – босяки,
Пробегая мимо, с интересом
Слушали их споры, - в этот миг
Никакая не сравниться пьеса,
Когда вёлся спор уже «на крик»!..
Отчего я вспомнил? Мне до школы
Главная работа по дому –
Набирать картошку из под пола,
Залезая в паутины в тьму…
И однажды подлая соринка
В глаз попала – жуткие дела!
Больно, плакать хочется, до крика, -
Вот тогда-то мама повела
К бабке Колдобяхе на леченье.
Вечер был, когда пришли к ним в дом.
И сняла она мои мученья -
Вылизала гада языком!
…
И ещё… Кто помнит и такое:
Как в утиль на ветошь собирал
*Васинка одежду – всяких кроек,
На лошадке в центр он приезжал.
Только о приезде лишь заслышим,
Сразу все домой, чтобы найти
Всякое старьё в углах, под крышей,
Чтобы на утиль к нему нести.
Взвешивал всё на своём безмене,
А товар - всегда один стандарт:
Семечки, шары, свистки в обмене
Петушки, жужжалки, - тут азарт…
И того взять хочешь, и другого.
Радость от игрушек, свист и гам.
И восторг до вечера – обновы
Ты себе сегодня купил сам!..
…
И ещё одних соседей вспомню,
Сопачёвых, с Сашкой их дружил.
Ещё, проживая в старом доме,
Ногу сильно Санька повредил.
Был он меня старше на два года,
Перед тем, идти как в первый класс,
Вроде летом как-то в непогоду
Сломал руку Санька – верхолаз.
Шлёпнулся с ракиты неудачно,
Что росла, где *Машин магазин
Месяц в гипсе – вот же незадача,
Ну а в осень вроде он один,
Смело на ракиту ту забрался,
Напугать кого-то что ль хотел, -
Сук непрочный видно обломался,
И Санёк с ракиты полетел.
Но на этот раз сложнее дело, -
Ногу он сломал и год почти,
Дома пролежал он, так что смелость
Встала гипсом на его пути.
Я к нему ходил довольно часто,
Даже и примеры с ним решал.
Год промчался и Санёк, мол: Баста!
На год позже в школу пошагал.
Мать его, тёть Нюра, предложила:
Дескать, не окреп ты, потерпи,
Мол, до лета наберёшься силы,
И со мною сможешь в класс пойти…
А теперь скажу: из всех соседей,
Что когда-то в нашем месте жил,
Лишь тёть Нюра осталась – последний,
Дорогой, ей Богу, сторожил!
И сейчас, когда в селе бываю,
Я её стараюсь навестить…
Сядем, стопку выпьем, вспоминаем,
Как же хорошо здесь было жить!
…
Многое ещё бы можно вспомнить:
И людей, и улицы – дома,
Путаясь порой в клубке огромным
Жизни - без повторов кутерьма.
Детство – детство… искорки мелькают,
Словно вспышкой, кадр остановив.
Грубость и плохое пропускаем,
Оставляя только позитив…

2013г  ноябрь-декабрь

*Анна Ивановна Косых – детский врач, акушерка Подбужской больницы
*Саша – Гуненков Александр
*Люда – Ёрхова Люда – соседка – старше меня на год
*Лощина  - место за селом, откуда брала начало речка Подбужанка
*Пекарнинская горка - склон с противоположной стороны речки, где была пекарня
*Дина – Ёрхова Дина Николаевна – старшая медсестра Подбужской больницы
*тётя Маруся – Мария Степановна Марченкова – тётя Ёрховой Люды и моя   
                любимая учительница
*Таня – двоюродная сестра Люды, дочь Марии Степановны
*Дядя Витя – Зёров Виктор с Ильинки - почтальон
*Крёстная тётя Шура – Масленникова Александра Ивановна - москвичка
*Нюра – Жаркова Анна Павловна – подруга моей мамы
*Бабушка Комок – Комкова Марфа… жила в конце улицы Липиловки
*Фрол – Красиков Фрол – слободской почтальон
*Дядя Миша – Морозов Михаил, сосед через дорогу
*Грубка – печка, наподобие буржуйки
*Кыличкин Лёшка – Тихонов Лёшка друг детства, одноклассник,
                Кыличкины(Кылькины - Кыльки) – по уличному
*Тихонова Рая – Подруга и одноклассница Вали
*Сказка про огниво – фильм «Старая, старая сказка»
*Гусиковы – Блашенковы, а Гусиковы – по уличному
*Каргаши – Кустовы, Каргаши по уличному.
*Машин магазин – магазин, в Котором работали Домочкина Мария Ивановна и
                Ананникова Наталья Степановна
*Бабка Рыбка -  гадалка, жила на пути в больницу – фамилии не помню
*Бабка Колдобяха – Волченкова Евдокия
*Васинка – Стребков Василий Семёнович